Как судьи относятся к адвокатам
Обновлено: 16.05.2024
Защита Ивана Павлова уже обнаружила множество нарушений при проведении обыска. Так, в постановлении Басманного суда о производстве обыска не были указаны конкретные предметы и документы, которые искали правоохранители – соответственно, это позволило следователю изымать любые материалы. И это, безусловно, противоречит положению ст.450.1 УПК РФ, в которой указано на необходимость конкретизации отыскиваемого предмета. Изъятие документов, составляющих адвокатскую тайну, недопустимо.
Примечательно, что Иван Павлов – далеко не единственный адвокат, которого обвинили в разглашении данных предварительного расследования. Так, например, уголовное дело по ст.310 УК РФ было возбуждено в отношении адвоката АП Ульяновской области Ирины Савельевой. Сама адвокат уверена, что уголовное преследование связано с тем, что она защищает бывшего первого заместителя главы города Ульяновска Михаила Сычева, обвиняемого в мошенничестве в особо крупном размере.
В 2016 году за разглашение данных предварительного следствия был привлечён к уголовной ответственности адвокат Дворяк В.Г. Однако вмешательство адвокатского сообщества и отлично выстроенная защита мэтра Резника Г.М. привели к полному оправданию Дворяка.
В последнее время в отношении адвокатов возбуждаются уголовные дела и по ст.294 УК РФ (Воспрепятствование правосудию и предварительному расследованию). Например, в марте 2020 года было возбуждено дело против Якова Шейнина и Сергея Голованюка – адвокатов фактически хотели привлечь к ответственности за общение с потерпевшей стороной. Однако в отношении защитников экс-мэра Владивостока Игоря Пушкарева был вынесен оправдательный приговор в марте 2021 года.
Известный адвокат, председатель Комиссии Совета ФПА по защите прав адвокатов Генри Резник так прокомментировал ситуацию:
Почему так происходит?
Но на практике все не так радужно. Правоохранительные органы по-прежнему далеко не всегда получают согласие суда на проведение следственных действий в отношении адвоката, кроме того следователи достаточно активно возбуждают уголовные дела в отношении ретивых адвокатов по формальным причинам. До суда такое дело может и не дойти, здесь главная цель иная - устранить неудобных защитников из процесса или получить нужные сведения.
К сожалению, суды не всегда встают на сторону адвокатов. Однако иногда из-за вопиющих нарушений суд не может принять иного решения, кроме как признать то или иное действие (чаще всего обыск) незаконным.
Так, например, Смольнинский районный суд Санкт-Петербурга признал обыск, проведенный в октябре 2020 года в квартире адвоката Юрия Авдеева, незаконным, несмотря на то, что на нем присутствовали понятые, члены АП, а по итогу мероприятия не было ничего изъято. Нарушение заключалось в том, что ранее суд выдал санкцию на проведение обыска в жилище подозреваемой. При этом в постановлении был указан не ее адрес, а адрес адвоката. Оказалось, что следственное мероприятие проводилось одновременно по двум адресам, а такое положение дел было необходимо следователю, чтобы не дать адвокату оказать помощь подозреваемой.
Суды также вторят органам следствия в деле ущемления прав адвокатов. В ходе судебных заседаний судьи зачастую относятся к адвокатам без должного уважения, не дают выступать, а любые активные действия защитника пресекают с нарушением закона. Выступления адвокатов с изложением не понравившейся суду позиции судьи нередко грубо прерывают, а в случае возращений на действия председательствующего или настойчивых попыток адвоката все-таки донести до суда свою позицию, защитника удаляют из зала судебного заседания, что прямо противоречит нормам УПК РФ. Активный адвокат не нужен ни следователю, ни судье только в том случае, когда надо засудить человека, не допустить оправдания любой ценой. И, к сожалению, все меньше судей реально обеспечивают реализацию принципов равенства и состязательности сторон в процессе, забывая о своей беспристрастной роли и функционально заменяя сторону обвинения. Если и осталось реальное правосудие, то оно приходится на гражданский и арбитражный процесс, да и то по делам, где нет интересов государства или крупного бизнеса. Уголовный же процесс в силу того, что в нем изначально присутствуют публичные интересы государства на стороне обвинения, все дальше уходит от традиционных институтов презумпции невиновности, принципов беспристрастного и справедливого суда, равноправия сторон и состязательности процесса, и адвокат-защитник, как последний оплот справедливости, такому правосудию конечно же не нужен.
Вот что адвокат по уголовным делам Валерий Саркисов думает на этот счет:
А пока система не изменилась, адвокатам приходится самостоятельно бороться с беззаконием. Однако обнадеживает тот факт, что все чаще и чаще суды признают нарушения прав адвокатов и встают на их сторону. Важную роль в деле защиты прав адвокатов играют органы адвокатского сообщества и сами адвокаты. Во главе адвокатов, активно отстаивающих права коллег – известный адвокат Резник Г.М., возглавляющий Комиссию Совета ФПА по защите прав адвокатов. С его участием уже оправдан целый ряд адвокатов, которых пытались необоснованно привлечь к уголовной ответственности. Также большой вклад в дело защиты коллег внесли адвокаты Клювгант В.В., Новолодский Ю.М. и Коптяков Ю.М. и Коптяков С.Н., входящие в состав указанной комиссии. Права московских адвокатов активно отстаивает председатель комиссии по защите профессиональных и социальных прав адвокатов Зиновьев Р.Ю. Только сплоченность адвокатского сообщества вкупе с повышением авторитета российской адвокатуры смогут стать надежным заслоном на пути необоснованного привлечения адвокатов к ответственности и переломят тенденцию умаления прав защитников.
Институт проблем правоприменения продолжает серию публикаций о том, что ограничивает независимость судов в России и как реформировать судебную систему, чтобы она могла выполнять свои главные функции: защиту прав граждан и обеспечение справедливости
В этой статье речь пойдет о том, из кого и как набирается судейский корпус судов общей юрисдикции. Кадры накладывают отпечаток на работу системы, но и сама система содержит фильтры, отсеивающие тех, кто не соответствует ее природе. Исследования показывают, что наибольшая доля судей приходит из аппарата судов – помощников и секретарей судебного заседания. Таких в судейском корпусе 30%, причем это преимущественно молодые женщины, которые становятся судьями в возрасте около 30 лет – как только позволяет минимальный, пятилетний юридический стаж.
Такие кадры воспроизводят систему, и она дает им зеленый свет. Работу в аппарате суда – а это кропотливая объемная работа за 14 000 руб. в месяц – выдерживают только те, кто с молодых лет нацелен на то, чтобы стать судьей. При высокой нагрузке, крайне забюрократизированном судебном процессе и строгом контроле по срокам рассмотрения дел работа помощника и секретаря критически важна для любого действующего судьи. Судьи зависят от низкооплачиваемого аппарата – а что они могут обещать взамен? Принять в корпорацию лучших подмастерьев. На этом неформальном контракте – вы пашете после юрфака 5–7 лет в аппарате, а мы вас потом ставим в резерв – держится весь конвейер российской судебной системы.
Многочисленные фильтры поддерживают этот контракт. Чтобы попасть в резерв, кандидат в судьи должен сдать экзамен. В последние годы экзамен сильно усложнился, его сдает один из 5–6 человек, причем многие вопросы и практические задания предполагают знание деталей процесса, а здесь у аппаратных фора. Хотя это никаким законом не предусмотрено, на квалификационной коллегии кандидата в судьи представляет председатель районного суда, который его берет, а председатель суда субъекта Федерации дает свое неформальное согласие. Именно их позиция, а не решение квалификационной коллегии, как положено по процедуре, определяет судьбу кандидата – и документы уходят в Верховный суд и администрацию президента.
Если бы поток из аппарата мог удовлетворить все кадровые потребности судейского корпуса, то вполне возможно, что брали бы только своих и система замкнулась бы на себя. Но берут и прокурорских, особенно в последние 10 лет. Это другая важная субкультура в судейском корпусе, таких 17%, причем из прокуратуры в основном приходят мужчины в более зрелом возрасте. Их привлекает высокая пенсия и социальные гарантии судьи. Стаж работы в прокуратуре зачитывается в судейский стаж, и под конец карьеры выгоднее выходить в отставку судьей. Карьерным судьям, выросшим из аппаратных низов, это не слишком нравится, но квалификация сотрудников прокуратуры, особенно по части уголовного процесса, а также восприятие прокурорских как равных по социальному статусу облегчают им попадание в судьи. Это проверенные кадры; они сами (вместе с ФСБ) визируют документы кандидатов в судьи на предмет чистой биографии, семьи и благонадежности.
Среди других категорий в судейский корпус идут из милиции и следственных органов (их 16%), но обе вышеназванные группы судьи считают слабыми профессионалами, и их доля, возросшая в начале нулевых, будет, по-видимому, снижаться. Бывшие корпоративные юристы (12%) и юрисконсульты государственных организаций (11%) составляют небольшой, но заметный сегмент судейского корпуса. Они обладают высокой юридической грамотностью, практическим и жизненным опытом. Из них получаются хорошие, самостоятельные судьи, но именно для них судейская профессия в том виде, в каком она есть сегодня, не обладает большой привлекательностью. Сегодня суть этой профессии не столько в искусстве принятия оригинальных и справедливых решений или, упаси боже, создании прецедентов, сколько в обслуживании огромного потока типовых дел и бумажной рутины, требующей быстрой конвейерной обработки.
Труднее всего в судьи попасть из адвокатов. Сами судьи утверждают, что система им не препятствует – просто у судей работы гораздо больше, чем у адвокатов, а заработки меньше. Но в системе есть неформальные фильтры, которые препятствуют выходцам из адвокатуры. Часть судей, особенно те, которые назначались еще в советское время, ассоциирует адвокатов с интересами подсудимых и откровенно считает их проводниками коррупции. Учитывая, что кандидатов в судьи подбирают председатели судов, а большинство из них судьи еще советской закалки, шансы адвокатов невысоки. Непредсказуемыми фильтрами с точки зрения судебного сообщества являются кадровая комиссия Верховного суда (она в законах не упоминается), а также администрация президента, которая рассматривает каждую кандидатуру, прежде чем отдать документы на подпись первому лицу. В отношении кандидатов в судьи и членов их семей чиновники администрации президента собирают дополнительную информацию, включая то, в каких процессах они участвовали, если работали адвокатами. На этой стадии без объяснения причин отсеивается примерно два кандидата из десяти.
Без внутренне зрелых независимых судей не может быть сильной судебной власти. Набор из практикующих опытных юристов и ученых мог бы постепенно укрепить профессиональное сообщество. Но проблема судейских кадров сложнее, чем кажется: наполнить ее юристами с опытом работы вне аппарата судов или правоохранительных органов не так просто. Для этого надо снизить нагрузку на судей (об этом пойдет речь в следующих публикациях) и уменьшить бюрократическую составляющую. Но самое важное – дать больше полномочий судейскому сообществу за счет снижения влияния председателей и неформальных инстанций наверху, определяющих кадровую политику.
Защита Ивана Павлова уже обнаружила множество нарушений при проведении обыска. Так, в постановлении Басманного суда о производстве обыска не были указаны конкретные предметы и документы, которые искали правоохранители – соответственно, это позволило следователю изымать любые материалы. И это, безусловно, противоречит положению ст.450.1 УПК РФ, в которой указано на необходимость конкретизации отыскиваемого предмета. Изъятие документов, составляющих адвокатскую тайну, недопустимо.
Примечательно, что Иван Павлов – далеко не единственный адвокат, которого обвинили в разглашении данных предварительного расследования. Так, например, уголовное дело по ст.310 УК РФ было возбуждено в отношении адвоката АП Ульяновской области Ирины Савельевой. Сама адвокат уверена, что уголовное преследование связано с тем, что она защищает бывшего первого заместителя главы города Ульяновска Михаила Сычева, обвиняемого в мошенничестве в особо крупном размере.
В 2016 году за разглашение данных предварительного следствия был привлечён к уголовной ответственности адвокат Дворяк В.Г. Однако вмешательство адвокатского сообщества и отлично выстроенная защита мэтра Резника Г.М. привели к полному оправданию Дворяка.
В последнее время в отношении адвокатов возбуждаются уголовные дела и по ст.294 УК РФ (Воспрепятствование правосудию и предварительному расследованию). Например, в марте 2020 года было возбуждено дело против Якова Шейнина и Сергея Голованюка – адвокатов фактически хотели привлечь к ответственности за общение с потерпевшей стороной. Однако в отношении защитников экс-мэра Владивостока Игоря Пушкарева был вынесен оправдательный приговор в марте 2021 года.
Известный адвокат, председатель Комиссии Совета ФПА по защите прав адвокатов Генри Резник так прокомментировал ситуацию:
Почему так происходит?
Но на практике все не так радужно. Правоохранительные органы по-прежнему далеко не всегда получают согласие суда на проведение следственных действий в отношении адвоката, кроме того следователи достаточно активно возбуждают уголовные дела в отношении ретивых адвокатов по формальным причинам. До суда такое дело может и не дойти, здесь главная цель иная - устранить неудобных защитников из процесса или получить нужные сведения.
К сожалению, суды не всегда встают на сторону адвокатов. Однако иногда из-за вопиющих нарушений суд не может принять иного решения, кроме как признать то или иное действие (чаще всего обыск) незаконным.
Так, например, Смольнинский районный суд Санкт-Петербурга признал обыск, проведенный в октябре 2020 года в квартире адвоката Юрия Авдеева, незаконным, несмотря на то, что на нем присутствовали понятые, члены АП, а по итогу мероприятия не было ничего изъято. Нарушение заключалось в том, что ранее суд выдал санкцию на проведение обыска в жилище подозреваемой. При этом в постановлении был указан не ее адрес, а адрес адвоката. Оказалось, что следственное мероприятие проводилось одновременно по двум адресам, а такое положение дел было необходимо следователю, чтобы не дать адвокату оказать помощь подозреваемой.
Суды также вторят органам следствия в деле ущемления прав адвокатов. В ходе судебных заседаний судьи зачастую относятся к адвокатам без должного уважения, не дают выступать, а любые активные действия защитника пресекают с нарушением закона. Выступления адвокатов с изложением не понравившейся суду позиции судьи нередко грубо прерывают, а в случае возращений на действия председательствующего или настойчивых попыток адвоката все-таки донести до суда свою позицию, защитника удаляют из зала судебного заседания, что прямо противоречит нормам УПК РФ. Активный адвокат не нужен ни следователю, ни судье только в том случае, когда надо засудить человека, не допустить оправдания любой ценой. И, к сожалению, все меньше судей реально обеспечивают реализацию принципов равенства и состязательности сторон в процессе, забывая о своей беспристрастной роли и функционально заменяя сторону обвинения. Если и осталось реальное правосудие, то оно приходится на гражданский и арбитражный процесс, да и то по делам, где нет интересов государства или крупного бизнеса. Уголовный же процесс в силу того, что в нем изначально присутствуют публичные интересы государства на стороне обвинения, все дальше уходит от традиционных институтов презумпции невиновности, принципов беспристрастного и справедливого суда, равноправия сторон и состязательности процесса, и адвокат-защитник, как последний оплот справедливости, такому правосудию конечно же не нужен.
Вот что адвокат по уголовным делам Валерий Саркисов думает на этот счет:
А пока система не изменилась, адвокатам приходится самостоятельно бороться с беззаконием. Однако обнадеживает тот факт, что все чаще и чаще суды признают нарушения прав адвокатов и встают на их сторону. Важную роль в деле защиты прав адвокатов играют органы адвокатского сообщества и сами адвокаты. Во главе адвокатов, активно отстаивающих права коллег – известный адвокат Резник Г.М., возглавляющий Комиссию Совета ФПА по защите прав адвокатов. С его участием уже оправдан целый ряд адвокатов, которых пытались необоснованно привлечь к уголовной ответственности. Также большой вклад в дело защиты коллег внесли адвокаты Клювгант В.В., Новолодский Ю.М. и Коптяков Ю.М. и Коптяков С.Н., входящие в состав указанной комиссии. Права московских адвокатов активно отстаивает председатель комиссии по защите профессиональных и социальных прав адвокатов Зиновьев Р.Ю. Только сплоченность адвокатского сообщества вкупе с повышением авторитета российской адвокатуры смогут стать надежным заслоном на пути необоснованного привлечения адвокатов к ответственности и переломят тенденцию умаления прав защитников.
Институт проблем правоприменения продолжает серию публикаций о том, что ограничивает независимость судов в России и как реформировать судебную систему, чтобы она могла выполнять свои главные функции: защиту прав граждан и обеспечение справедливости
В этой статье речь пойдет о том, из кого и как набирается судейский корпус судов общей юрисдикции. Кадры накладывают отпечаток на работу системы, но и сама система содержит фильтры, отсеивающие тех, кто не соответствует ее природе. Исследования показывают, что наибольшая доля судей приходит из аппарата судов – помощников и секретарей судебного заседания. Таких в судейском корпусе 30%, причем это преимущественно молодые женщины, которые становятся судьями в возрасте около 30 лет – как только позволяет минимальный, пятилетний юридический стаж.
Такие кадры воспроизводят систему, и она дает им зеленый свет. Работу в аппарате суда – а это кропотливая объемная работа за 14 000 руб. в месяц – выдерживают только те, кто с молодых лет нацелен на то, чтобы стать судьей. При высокой нагрузке, крайне забюрократизированном судебном процессе и строгом контроле по срокам рассмотрения дел работа помощника и секретаря критически важна для любого действующего судьи. Судьи зависят от низкооплачиваемого аппарата – а что они могут обещать взамен? Принять в корпорацию лучших подмастерьев. На этом неформальном контракте – вы пашете после юрфака 5–7 лет в аппарате, а мы вас потом ставим в резерв – держится весь конвейер российской судебной системы.
Многочисленные фильтры поддерживают этот контракт. Чтобы попасть в резерв, кандидат в судьи должен сдать экзамен. В последние годы экзамен сильно усложнился, его сдает один из 5–6 человек, причем многие вопросы и практические задания предполагают знание деталей процесса, а здесь у аппаратных фора. Хотя это никаким законом не предусмотрено, на квалификационной коллегии кандидата в судьи представляет председатель районного суда, который его берет, а председатель суда субъекта Федерации дает свое неформальное согласие. Именно их позиция, а не решение квалификационной коллегии, как положено по процедуре, определяет судьбу кандидата – и документы уходят в Верховный суд и администрацию президента.
Если бы поток из аппарата мог удовлетворить все кадровые потребности судейского корпуса, то вполне возможно, что брали бы только своих и система замкнулась бы на себя. Но берут и прокурорских, особенно в последние 10 лет. Это другая важная субкультура в судейском корпусе, таких 17%, причем из прокуратуры в основном приходят мужчины в более зрелом возрасте. Их привлекает высокая пенсия и социальные гарантии судьи. Стаж работы в прокуратуре зачитывается в судейский стаж, и под конец карьеры выгоднее выходить в отставку судьей. Карьерным судьям, выросшим из аппаратных низов, это не слишком нравится, но квалификация сотрудников прокуратуры, особенно по части уголовного процесса, а также восприятие прокурорских как равных по социальному статусу облегчают им попадание в судьи. Это проверенные кадры; они сами (вместе с ФСБ) визируют документы кандидатов в судьи на предмет чистой биографии, семьи и благонадежности.
Среди других категорий в судейский корпус идут из милиции и следственных органов (их 16%), но обе вышеназванные группы судьи считают слабыми профессионалами, и их доля, возросшая в начале нулевых, будет, по-видимому, снижаться. Бывшие корпоративные юристы (12%) и юрисконсульты государственных организаций (11%) составляют небольшой, но заметный сегмент судейского корпуса. Они обладают высокой юридической грамотностью, практическим и жизненным опытом. Из них получаются хорошие, самостоятельные судьи, но именно для них судейская профессия в том виде, в каком она есть сегодня, не обладает большой привлекательностью. Сегодня суть этой профессии не столько в искусстве принятия оригинальных и справедливых решений или, упаси боже, создании прецедентов, сколько в обслуживании огромного потока типовых дел и бумажной рутины, требующей быстрой конвейерной обработки.
Труднее всего в судьи попасть из адвокатов. Сами судьи утверждают, что система им не препятствует – просто у судей работы гораздо больше, чем у адвокатов, а заработки меньше. Но в системе есть неформальные фильтры, которые препятствуют выходцам из адвокатуры. Часть судей, особенно те, которые назначались еще в советское время, ассоциирует адвокатов с интересами подсудимых и откровенно считает их проводниками коррупции. Учитывая, что кандидатов в судьи подбирают председатели судов, а большинство из них судьи еще советской закалки, шансы адвокатов невысоки. Непредсказуемыми фильтрами с точки зрения судебного сообщества являются кадровая комиссия Верховного суда (она в законах не упоминается), а также администрация президента, которая рассматривает каждую кандидатуру, прежде чем отдать документы на подпись первому лицу. В отношении кандидатов в судьи и членов их семей чиновники администрации президента собирают дополнительную информацию, включая то, в каких процессах они участвовали, если работали адвокатами. На этой стадии без объяснения причин отсеивается примерно два кандидата из десяти.
Без внутренне зрелых независимых судей не может быть сильной судебной власти. Набор из практикующих опытных юристов и ученых мог бы постепенно укрепить профессиональное сообщество. Но проблема судейских кадров сложнее, чем кажется: наполнить ее юристами с опытом работы вне аппарата судов или правоохранительных органов не так просто. Для этого надо снизить нагрузку на судей (об этом пойдет речь в следующих публикациях) и уменьшить бюрократическую составляющую. Но самое важное – дать больше полномочий судейскому сообществу за счет снижения влияния председателей и неформальных инстанций наверху, определяющих кадровую политику.
Читайте также: