Чем предполагалось заменить буржуазный классовый суд и какую сущность придать новому советскому суду

Обновлено: 02.05.2024

22 ноября 1917 г. Совнарком принял Декрет о суде №1, который упразднял весь аппарат буржуазно-помещичьей юстиции: окружные суды, царскую прокуратуру и адвокатуру, институт судебных следователей. Было создано 2 вида судов: народные суды и революционный трибунал. К народным судам относились практически все гражданские суды и некоторые уголовные. К ведению революционных трибуналов относились все самые серьезные преступления, главным из которых была контрреволюционная деятельность. Таким образом, Декретом о суде №1 формировались две системы судов— общих и особых.

Декретом № 1 упразднена старая прокуратура, в революционных трибуналах создавались камеры обвинения, которые действовали до мая 1922г. Закрыты царские суды и суды Временного правительства, например, Сенат, Петроградский коммерческий суд.

Дальнейшее развитие общей судебной системы получило законодательную регламентацию в Декреты о суде №2 от 15 февраля 1918 г. В декрете № 1,2 утверждены принципы советского суда: участие народных заседателей, выборность судей и заседателей, судопроизводств на русском языке, независимость судей и подчинение их только закону, право обвиняемого на защиту. В качестве кассационной инстанции учреждены съезды местных судей. Постоянно происходило расширение компетенции местных судов, они разбирали гражданские дела ограниченные суммой до 3 тысяч рублей и/или 2-мя годами заключения. Вскоре учреждены окружные суды, которые избирались городскими и уездными советам, работали в составе 3-х членов и четырех заседателей. Окружные суды имели специальные следственные комиссии из 3-х человек, которые избирались советами. У них были функции предварительного следствия. При советах учреждались коллегии защитников и обвинителей. Советские суды созданы изначально, как не самостоятельные органы, они включены в систему советов по конституции 1918 г. Очень часто судьи не избирались, а назначались.

Для рассмотрения особо важных дел 19 мая 1918 г. был образован Ревтрибунал при ВЦИК для рассмотрения кассационных жалоб и протестов на приговоры ревтрибуналов. Он не изменял приговор, а либо утверждал его, либо направлял дело на новое рассмотрение. Изменить наказание или прекратить дело мог по ходатайству Кассационного отдела только Президиум ВЦИК.

65. Советское государство и право в годы гражданской войны.

Основные события гражданской войны с весны 1918 г. до осени 1920 г. Ситуация осложнилась иностранной интервенцией; англ., франц., япон., амер., герм. войска оккупировали значительную часть территории страны.

В декабре 1919 г. устанавливается сессионный порядок рабо­ты ВЦИК (сессии каждые два месяца), чрезвычайные сессии - по мере необходимости, по инициативе Президиума ВЦИК, СНК или трети членов ВЦИК.

При переходе ВЦИК на сессионный порядок работы из­менился характер деятельности его Президиума. С декабря 1920 г. Президиум ВЦИК официально наделялся законодательными правами, войдя в ряд других высших органов власти РСФСР.

В апр. 20 г. СКРО преобразуется в Совет Труда и Обороны (СТО), действую­щий на правах комиссии при СНК, возглавляемой председа­телем СНК. В состав СТО входили: народные комиссары (экономических наркоматов) и представитель ВЦСПС. СТО утверждал единый народнохозяйственный план республики, издавал постановления, распоряжения и инструкции, обяза­тельные для всех ведомств и учреждений.

Параллельно с конституционными органами власти на местах возникали чрезвычайные орга­ны - революционные комитеты (ревкомы). Их задачи: организация обороны своих территорий, поддержание внутреннего порядка, проведение мобилизаций. Права ревкомов: реквизиция имущества, принудительного выселения, расквартировывания воинских частей. Им принадлежала вся пол­нота власти на местах. Положение о ревкомах, принятое ВЦИК и СРКО устанавливало три вида ревкомов: местностей, освобожденных от неприятеля, при­фронтовой полосы, тыла. Ревкомы первого вида образовыва­лись решением Реввоенсовета армии и после освобождения территории от противника. В при­фронтовой полосе ревкомы принимали на себя функции ис­полкомов Советов. Тыловые ревкомы создавались постановлением СРКО на уровне губерний и уездов. Ревкомы принимали на себя только функции обороны и под­держания порядка. В своей работе ревкомы тыла использова­ли аппарат местных органов власти.

67. Кодификация советского права в годы нэпа.

В революционном преобразовании общества, в строительстве социализма Ленин бол. значение придавал рев-ной законности, законод-ой деят-сти Сов. гос-ва, развитию и систематизации права. Важнейшим периодом становления и развития сов. права являлись годы перехода к нэпу. В 1921-22г развернулась широкая кодификационная работа.

Первая в истории кодификация, в результате которой оформились целые отрасли права: впервые земельное право, трудовое право, уголовно-исправительный кодекс, лесной кодекс. За всю историю права в кодексах выведены такие понятия, которые сохранились до сих пор, например, в КЗоТе провозглашена цель – защита прав работника от работодателя или администрации, были установлены высокие социальные гарантии, ответственности за нарушение трудовых прав. В современных условиях идеалогизированное трудовое законодательство сохраняется и идет в разрез с реалиями, можно проследить ограничение прав работодателя. Стороны заключают неравноправный договор, в котором гораздо больше прав имеет работник. В условиях НЭПа КзоТ 1922 г. также противоречил интересам частного сектора (предпринимателям). Наиболее сложным представлялось содержание ГК. Уже на стадии подготовки высказывались мнение, что у нас ни чего частного нет, для нас все право является публичным. Проект ГК готовился высококвалифицированной комиссией, были приглашены видные цивилисты, практические работники НСНХ, наркомата и т.д. Впервые была возможности создать демократический кодекс. Использовались институты и понятия французского гражданского кодекса, давалось понятие частной собственности близкое к римскому гражданскому праву. Проект обсуждался группой лиц во главе с профессором Гойхвардом, и был представлен Ленину. В итоге около 20 статей регулирующих отношения частной собственности было выброшено, некоторые статьи очень сильно отредактированы, что изменило их первоначальный смысл. Поэтому кодекс сложно назвать классовым памятником частного права, т.к. он признавал только три вида собственности: государственная, кооперативная и частная. Наиболее сложно понять правовой статус государственной собственности. В понятиях сохраняется дореволюционные классовые традиции. Как бы верховным собственником предполагалось государство, но конкретными правами обладает либо предприятие, либо орган (государственный), либо конкретный человек. Проблема имела, прежде всего, практическое значение от ее решения зависела свобода руководителя, права предприятий в его хозяйственной деятельности. Национализированная и муниципализированная собственность предполагали разный уровень оперативного управления: национализированная – федеральный уровень, муниципализированная – местный. Однако этот вопрос до конца так и не решен. Хотя от решения этого вопроса зависели бюджетные отношения.

Наибольшие разработки были в сфере уголовного права. В современной литературе считается, что УК 1922 г. отступает от достижений уложения 1903 г. В уголовном уложении понятие преступления близко к современному. В кодексе же 1922 г. зафиксировано материальное понятие преступления, т.е. во главу ставится общественная опасности деяния, причинение вреда, не запрещенности действий уголовного закона. Именно материально определение преступления допускает аналогию закона. Это положение нанесло большой вред, читают некоторые, и что это послужило поводом для репрессий. Лектор не приверженец данной точки зрения.

В качестве достижений УК очень удачна формулировка в понятии вины в виде умысла и неосторожности (она сохранилась до сих пор). Вина как основная единица не указана, к ответственности могли быть привлечены люди имеющие связь с общественно опасными элементами. Принятие кодексов оставалось компетенцией республик, но на федеральном уровне принимались основные начала законодательства союза СССР и союзных республик. В частности приняты основные начала. Термин “наказание” заменен понятие меры “социальной защиты” это меры судебно-исправительного характера, которые назначаются за преступление.

Меры медицинского характера применялись к невменяемым. Меры медико-педагогического характера применялись к несовершеннолетним. В советском уголовном праве нет возмездия и наказания, т.к. главная его цель воспитание и исправление личности.

Сохраняется материальное понятие преступлений, уголовная ответственности для лиц представляющих общественную опасности или связанные с преступной средой, но и вводятся нормы, которые защищали личности: освобождение от уголовной ответственности лица, действия которого формально относятся к уголовному праву, но не представляют общественной опасности или к моменту судебного рассмотрения утратило эту общественную опасность. Развитие уголовного права шло не путем изменения права, а путем принятия новых самостоятельных актов для кодекса 1926 г.

Для советских процессуалистов, изучающих суд и процесс как явления общественной жизни с помощью метода материалистической диалектики, стоят вне спора следующие положения:

о полной несостоятельности буржуазной теории надклассового или надгосударственного суда, подчиненного только праву, являющемуся категорией высшего этического порядка;

об отсутствии общих устоев у суда и процесса рабовладельческого, феодального и буржуазного государств, где они являются орудиями укрепления и расширения эксплуатации, и у суда и процесса социалистического государства, в котором они являются подлинно всенародными орудиями уничтожения всякой эксплуатации;

об отмирании суда и процесса как органа государства вместе с этим последним в коммунистическом обществе при условии уничтожения капиталистического окружения.

Все перечисленные положения не раз были высказаны и подкреплены неоспоримыми доказательствами в трудах основоположников марксизма-ленинизма Маркса, Энгельса и Ленина.

Это указание обязывает советских процессуалистов к подробному изучению на основе марксистской методологии конкретных исторических фактов. Такое изучение воспрепятствует проникновению в нашу процессуальную теорию отдельных буржуазных конструкций.

Но для суда дела.ется исключение. Суд, утверждают они, существовал извечно. Следовательно, суд — явление внеисторическое, он не связан ни с каким общественным классом. Отсюда делаются два очень важных вывода, направленных на идеологическую маскировку подлинной сущности деятельности суда. Во-первых, суд стоит вне борьбы классов, возвышаясь над ней, являясь арбитром в спорах не только между отдельными гражданами, принадлежащими к различным классам, но и в таких спорах, в которых одной из сторон является гражданин, а другой стороной — всемогущее государство. Это положение прямо относится к уголовному процессу.

Другим положением является утверждение, что суд останется вечно, независимо от того, какие изменения произойдут в структуре общества, в деятельности государства.

Гениальную характеристику суда в буржуазном государстве дал В. И. Ленин в 1917 году. В это время некоторые члены партии высказывались за явку Владимира Ильича в суд Временного правительства, в котором возбуждено было провокационное дело об ответственности руководителей большевистской партии за события 3 июля 1917 г. в Петрограде.

Еще легче впасть в ошибку при определении подлинной классовой сущности суда и уголовного процесса буржуазного государства.

Здесь организация суда соответствует в общих чертах тому, провозглашенному в политической жизни формальному равенству всех граждан, которое выводится из производственных отношений буржуазно-капиталистического строя.

Очень выразительно говорит о состязательном русском гражданском процессе В. И. Ленин, обращая внимание на эту сторону вопроса, на связь состязательности процесса с частной собственностью:

В буржуазно-демократических странах но общему правилу нет сословных судов и особого порядка процесса для подчиненных классов. Состязательность, подчеркивающая формальное равенство тяжущихся в гражданском процессе или представителя государственного обвинения и обвиняемого в уголовном процессе, является в буржуазном суде самой удобной для правящего класса и потому универсальной формой .

Далее, маскирующим истинную сущность буржуазного правосудия моментом является постоянно подчеркиваемая буржуазными теоретиками независимость суда, якобы обеспечиваемая несменяемостью судей.

Бесспорно, что по сравнению с феодально-помещичьим судом, с тайным и письменным процессом, в котором судьи на основании подсчета отраженных в протоколах доказательств решали дело, где лучшим доказательством считалось сознание обвиняемого, хотя бы оно было исторгнуто пыткой, буржуазный суд присяжных был явлением прогрессивным. Поэтому лозунги, выдвинутые идущей к власти буржуазией и, в частности, ее программные требования в области суда, были поддержаны всеми угнетенными классами феодальных государств.

Но по существу новый суд был создан для защиты интересов буржуазии.

Не оставил В. И. Ленин без внимания и самую демократическую форму буржуазного суда — суд присяжных.

Тот факт, что присяжные заседатели избираются (а иногда и прямо подбираются) из слоев средней и мелкой буржуазии, неоспоримо подтверждается законодательством всех буржуазных государств. В Англии до сих пор действует закон 1825 года, установивший высокий имущественный ценз для включения в списки присяжных . Известно, что в 1949 году на вопрос одного из членов Палаты общин, не считает ли правительство необходимым провести демократизацию суда присяжных путем отмены имущественного ценза или его снижения, представитель лейбористского правительства ответил отрицательно.

В эпоху империализма судебное законодательство в буржуазных государствах характеризуется частичным или полным отказом даже от урезанных буржуазно-демократических, по существу формальных, процессуальных гарантий.

Поэтому в ряде государств в той или иной форме упраздняют суд присяжных или резко сокращают объем его деятельности.

Как в Англии, так и в США проведен ряд мер, ограничивающих компетенцию суда присяжных за счет расширения подсудности единоличных судей (так называемых судов суммарной юрисдикции).

Кроме того, в Англии практика применения закона об уголовной апелляции (1907 г.), во-первых, подчинила деятельность суда присяжных надзору и руководству со стороны суда уголовной апелляции, а, во-вторых, предоставила этому суду возможность повышения наказания при пересмотре приговора, обжалованного осужденным.

Наконец, нельзя забывать, что во всех буржуазных государствах правящий класс сохранил еще одну возможность изменения подсудности дел, установленной законом, в частности подсудности их суду присяжных.

Такой порядок существовал не только в царской России, где особенно широко применялись военные (а в период 1906— 1907 гг. и военно-полевые) суды для расправы с революционным движением Ч

Одним из средств, гарантирующих гражданам подлинную неприкосновенность личности, государствоведы и процессуалисты обыкновенно называли Habeas Corpus Act 1679 года. Он якобы обеспечивает каждому гражданину, задержанному любым органом администрации, право немедленно предстать перед судом, уполномоченным рассмотреть законность оснований к задержанию жалобщика

Наконец, надо иметь в виду, что действие Habeas Corpus Act может быть приостановлено на определенный срок специальным парламентским актом.

Каждое приостановление Habeas Corpus Act сопровождалось массовым нарушением демократических прав граждан.

Это убедительно и просто подтверждается тем, что в каждом случае истечения срока приостановки Habeas Corpus Act парламент принимал билль об амнистии. Он распространялся на все совершенные чинами администрации и военными властями эксцессы и нарушения прав граждан, допущенные в период приостановки.

Теория марксизма-ленинизма о государстве была проведена в практике советского государственного строительства и, в частности, в организации суда и процесса с первых же дней Великой Октябрьской социалистической революции.

Являясь органом власти, созданной ■ социалистической революцией, советский суд есть составная часть политической и правовой надстройки над социалистическим базисом. Поэтому первоочередной задачей советского суда являлась активная помогць социалистическому строительству путем борьбы с остатками разгромленных пролетарской революцией эксплуататорских классов, пытавшихся вернуть себе утраченную власть и всячески вредить делу социализма. Осуществляя эту задачу, советский суд на всех этапах социалистического строительства карал врагов Советской власти — заговорщиков, террористов и диверсантов, саботажников, — и других преступников, нарушающих социалистический правопорядок.

Советское правосудие столь же отличается по своим задачам и методам от буржуазной юстиции, как социалистическое . государство отличается от всякого эксплуататорского государства. Так же, как Советское государство, советское правосудие стало с первого дня Октябрьской революции К содержанию книги: Чельцов-Бебутов М.А. Курс советского уголовно- процессуального права. Очерки по истории суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государствах

Смотрите также:

1.3адачи уголовно--процессуального законодательства. 2. Закон - единственный источник уголовно-процессуального права.

С именем Владимира Ильича Ленина связано воз­никновение, развитие и совершенствование всех основ­ных отраслей советского права. Судебное законодатель­ство молодой советской республики также формирова­

лось под его руководством и при его непосредственном участии.

Одним из подтверждений этого служат обсто­ятельства создания первого закона Советской власти о суде. До принятия его были составлены и обсуждены три проекта. Первый, как установлено, написал по по­ручению В. И. Ленина руководитель Наркомюста П. И. Стучка. Ознакомившись с проектом, Владимир Ильич горячо одобрил его, а затем, по словам Стучки, лично поработал над ним. Он, в частности, написал текст примечания к ст. 9 проекта, в котором разъясня­лось, какие законы революцией отменяются[81].

Этим законом, гово­рится в газете, «. Развенчана Фемида. Низложена и объявлена вне пролетарского закона эта продажная бо­гиня буржуазного правосудия. Из ее рук пролетариа­

Примечательно, что среди различных законодатель­ных актов, рожденных в Смольном, Декрет о суде № 1 был в числе тех, которые получили восторженную оцен­ку Ленина. В значительной мере из-за этого декрета Комиссариат юстиции удостоился тогда высокой ле­нинской похвалы: Владимир Ильич, как вспоминал П. И. Стучка, назвал его самым боевым, самым рево­люционным наркоматом[83].

К сожалению, вопрос о законах, которыми должны руководствоваться только что созданные революцион­ные суды, решался в проекте не совсем правильно. Про­ект, по существу, исключал возможность применения новыми судами любых дореволюционных законов, что противоречило марксистскому положению о допустимо­сти, при известных условиях, использования пролета­риатом некоторых старых юридических форм, о праве пролетариата подчинить себе все формы — и новые и старые.

Считая, что вопрос об отмененных революцией зако­нах может вызвать на практике разноречивое, а порой и ошибочное толкование, Владимир Ильич, по словам П. И. Стучки, снабдил ст. 9 примечанием, в котором разъяснялось, что отмененными признаются те законы, которые противоречат декретам ЦИК Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и Рабочего и

Крестьянского Правительства, а также программам-минумумам РСДР партии и партии эсеров.

Следует отметить, что в литературе до сих пор нет единого мнения о том, при каких обстоятельствах и кем написано это примечание. Утверждается, например, что оно было внесено по указанию или по предложению В. И. Ленина[84], или по его инициативе[85]. Во многих ра­ботах, анализирующих первые декреты о суде, вообще не упоминается о причастности Ленина к выработке тек­ста данного примечания.

Важно отметить, что ни один из исследователей истории советского государства и права, в том числе вопросов судоустройства, не опроверг и даже не вы­сказал сомнения по поводу упомянутых воспоминаний Стучки.

Но как понимать слова из последней строки этого примечания?

В дальнейшем, по мере укрепления Советской власти и увеличения числа изданных ею 'декретов, Ленин в черновом наброске проекта Программы .РКП(б) поста­вил вопрос о запрещении ссылок на старые законы[88].

Большой интерес проявил В. И. Ленин-юрист к про­ектам второго судебного декрета — Декрета о суде № 2.

Сохранились бесспорные доказательства того, что Ленин по крайней мере дважды (15 (28) января и 30 января (12 февраля) 1918 г.) редактировал, исправлял и дополнял проекты названного декрета[89].

Сравнив их, можно легко заметить, что над ними серьезно потрудился В.

И. Ленин[90]. В нервом из них имеется ряд исправлений и дополнений, сделанных ру­кой В. И. Ленина. Характер их говорит о том, что Вла­димир Ильич реагировал на все без исключения недо­статки проекта, в том числе и опечатки.

Очень серьезные замечания сделал Ленин и по вто­рому проекту того же Декрета, который был утвержден Совнаркомом 30 января (12 февраля) 1918 г. Внимание Ленина привлекли главным образом ст. 4, 6, 8, 24, 25.

В ст. 6 проекта, в которой речь шла о создании в Пет­рограде высшего в республике судебного органа в лице Верховного судебного контроля, Владимир Ильич за­метил два серьезных пробела: в статье не разъяснялось, кто вправе отзывать членов этой высокой инстанции и подлежат ли (и кем именно) отмене ее решения. В до­полнениях, внесенных в ст. 6, Ленин ответил на оба воп­роса. С его точки зрения, право отзыва членов Верхов­ного судебного контроля должно принадлежать и ниже­

стоящим (то есть окружным) судам и, что особенно важно,—Советам.

Не менее существенной была поправка к статье S проекта, в которой устанавливались условия приме­нения судебных уставов 1864 г.

По смыслу данной статьи действующими признавались те правила уставов, которые не были отменены декретами Советской вла­сти или не противоречили революционному правосозна­нию. Такими являлось большинство процессуальных норм[95].

Тщательной редактуре В. И. Ленина подвергся ряд статей части седьмой проекта, в которой регламенти­ровалась организация обвинения и защиты в уголовном процессе.

Как Советская власть сможет контролировать эти коллегии, осуществлять государственное руководство их деятельностью? Ответа на этот важный вопрос проект не давал.

Неудовлетворительной признал Ленин ст. 25 проек­та (в прежней редакции — ст. 26), поскольку преду­смотренный в ней порядок формирования коллегий пра­

Легко заметить преимущества второго варианта, из содержания которого явствует, что комплектование коллегий правозаступников производится путем избра­ния лиц, желающих работать в них, местными Советами и что только частные лица, а не организации трудя­щихся, оплачивают юридическую помощь.

В заключение отметим, что пункт о допуске защит­ника на предварительное следствие как в проекте пер­вого декрета о суде, так и второго, был включен по инициативе В. И. Ленина[97].

Следы почерка Ленина-юриста часто встречаются в проектах декретов, предусматривающих уголовную от­ветственность. В них он обращает внимание как законо­дателя, так и органов правосудия на обстоятельства, гарантирующие вынесение справедливых решений.

В числе их — вина. Во многих случаях она квалифици­руется как основание и главное условие судебной ответ­ственности. Этим самым как бы разъяснялось, что в условиях пролетарского государства не может быть места принципу объективного вменения, характерного для права и практики органов юстиции буржуазных стран.

В. И. Ленин требовал от нормотворческих органов, чтобы законы, устанавливающие уголовную ответствен­ность, содержали четкое описание состава преступления, дабы всем, а не только юристам, было ясно, что счита­ется преступлением после октября 1917 года. В ряде высказываний и замечаний по проектам декретов Вла­димир Ильич раскрывает свое понимание преступления в условиях диктатуры пролетариата. Им он считает действие или бездействие, опасное для установленного революцией советского строя, причиняющее вред интересам трудящихся. Примером ленинской трактовки преступления в условиях диктатуры пролетариата мо­жет служить формулировка п. 3 Декрета о земле. Ка­кая бы то ни была порча конфискованного имущест­ва, принадлежащего отныне всему народу, говорится в этом пункте, объявляется тяжким преступлением, ка­раемым революционным судом.

Юридические познания особенно пригодились В. И. Ленину в тот период (1917—1918 гг.), когда еще не было кодексов, а органы, осуществлявшие борьбу с преступностью, остро нуждались в единых правовых характеристиках и оценках опасных для советского строя действий. Зная об этом, Ленин взял на себя труд по конструированию составов таких весьма опас­

пых преступлений, как контрреволюция, саботаж, взяточничество, хищение, спекуляция, присвоение вла­сти, вредительство, ложный донос, или по определению одного из элементов составов (например, объективной стороны) или пределов уголовной ответственности за некоторые общественно опасные деяния.

В дни подготовки проекта первого Уголовного ко­декса РСФСР (февраль 1922 г.) Владимир Ильич со­ставил два варианта понятия контрреволюционного преступления. Первый из них лег в основу ст. 57 Кодекса[98].

Тексты всех ленинских проектов поправок и допол­нений к декретам отличаются четкостью и ясностью, свидетельствуют о совершенном знании и соблюдении -автором требований законодательной техники.

Например, объективная сторона вредительства опре­делялась им как действие или бездействие должностно­го или частного лица, выразившиеся в саботаже (тормо­жение, подрыв) производства; в сокрытии или задержа­нии запасов (или грузов) хлеба и продуктов; в порче или расстройстве железнодорожной, телеграфной и теле­фонной связи; в сопротивлении делу мира, передаче земли крестьянам и организации рабочего контроля[99].

Перо Ленина-юриста легко угадывается при чтении той части постановления ВЦИК от 3 января 1918 г., где речь идет об ответственности за присвоение власти: «. всякая попытка со стороны кого бы то ни было или какого бы то ни было учреждения присвоить себе те или

Мы приведи лишь отдельные факты, штрихи из дея­тельности В. И. Ленина по созданию и совершенство­ванию советского судебного законодательства. В заме­чаниях, поправках, дополнениях, сделанных им на полях и в тексте многих законопроектов, легко угадывается почерк выдающегося марксиста-политика, человека бе­зупречной правовой культуры. Ленинская правка способствовала изданию эффективных законов, а послед­ние, в свою очередь, обеспечили активное участие органов новой юстиции в решении насущных задач социалистического' строительства, в укреплении рево­люционной законности, в надежной охране завоева­ний Октября, прав и законных интересов рабочих и кре­стьян.

Для рассмотрения дел особой важности П.И. Стучка предлагал увеличивать число народных заседателей до шести и даже до двенадцати[280].

Из приведенного высказывания видно, что новое социалистическое право появилось в виде декретов Советской власти, в том числе и об устройстве су­дебной системы. Из содержания первых Декретов о суде усматривается, что объективная необходимость создания новой судебной системы определялась, прежде всего, потребностями юридического закрепления в законе воли господ­ствующего класса и определения основных принципов судоустройства и судеб-

ного управления . В качестве иллюстрации можно назвать такие принципы, как демократического централизма, классовости, кадрового обеспечения судеб­ной деятельности, революционной законности и др. Это, безусловно, повлияло в дальнейшем и на юридически значимые интерпретации событий по формиро­ванию и развитию судебной системы и судебного управления в советской Рос­сии. Такие научные работы в содержательном плане стали отличаться противо­поставлением организации советского судоустройства дореволюционной и буржуазной судебных систем, восхвалением советской и фактическим замал­чиванием многих принципиально важных страниц истории дореволюционных судебных органов и органов судебного управления, а подчас и искажением фактов. Между тем несмотря на то, что во многих работах В.И. Ленина[281] и в постановлениях советской власти[282] звучала идея строгого соблюдения законов РСФСР, в государственно-властных структурах стало усиливаться влияние партийного руководства. Понимая, что роль Советов как органов власти все бо­лее возрастает, партия стала принимать самое активное участие в государ­ственном строительстве и во всех политических акциях, консолидируя членов партии и беспартийных партийно-политическим единством. В результате появ­ляется партийное нормотворчество, оказавшее существенное влияние на про­цессы судоустройства и судебного управления в Советской России. Документы, создаваемые РКП(б), стали играть большую роль в процессе правотворчества Советского государства, иногда прямо являясь источниками права и подменяя законодательные акты, т.е.

Обеспечение революционной законности рассматривалось как метод по­строения новых производственных отношений и ее выполнение увязывалось с осуществлением социально-экономической политики государства[284]. Таким образом, по своему содержанию и своей роли такого рода партийные докумен­ты выходили за рамки исключительно партийных установлений и рассматрива­лись как политическая директива органам государственной власти, должност­ным лицам и даже гражданам.

Ко второй форме партийного правотворчества относятся совместные по­становления правительства (Совет Народных Комиссаров - СНК) и руководя­щего партийного органа - ЦК ВКП(б). Особенно широкое распространение принятие таких совместных постановлений получило в 30-е годы. Теперь это были не просто партийные документы, обязательные для партийных органов и членов партии, а правовые акты, имеющие общеобязательный юридический ха­рактер. Таким образом, в иерархии нормативных актов появилось противоре­чие между законом и совместными постановлениями СНК и РКП (б). Посколь­ку совместные партийно-государственные стали восприниматься как инстру­мент государственной политики, воздействующий на жизнедеятельность всех звеньев государственного механизма, то они прочно заняли приоритетное ме­сто перед другими правовыми актами и даже законом. Для иллюстрации ска­занного приведем несколько таких совместных постановлений, связанных в том числе и с деятельностью судебных органов: постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 г.

квалифицировать такие преступления .

Исходя из инструкций и приказов, издаваемых руководителем НКВД СССР в период сталинского правления, можно сделать вывод, что он был наде­лен правом своеобразного вето на законодательные акты. Наглядной иллюстра­цией тому является оперативный приказ Народного комиссара внутренних дел СССР №00447 от 3 июля 1937 г., в котором определяется контингент и коли­чество лиц, подлежащих репрессии, порядок проведения операции по репрес­сированию, его сроки и порядок следствия, организация и работы троек и даже меры наказания репрессируемым и порядок приведения приговоров, вынесен-

ных в отношении них .

Процесс концентрации политической власти в руках правящей элиты (партийных и государственных чиновников) сопровождался нарушением не только принятых законов, но и Основного закона - Конституции СССР 1936 г. Например, в советском законодательстве принцип независимости судей и под­чинение их только закону впервые был зафиксирован в Конституции СССР 1936 г. (ст. 112). В последующем был выражен в Основах законодательства о

судоустройстве Союза ССР, союзных и автономных республик (ст.

9)[288], в Ос­новах уголовного судопроизводства Союза ССР, союзных и автономных рес­публик (ст. 10), в Основах гражданского судопроизводства Союза ССР, союз­ных и автономных республик (ст. 9), в уголовно—процессуальных и граждан­ских процессуальных кодексах союзных республик.

Между тем в 60-е гг. началась довольно активная исследовательская ра­бота по изучению истории судебной системы, которая уже к 70-м гг. дала не­плохие результаты. При этом особое значение, на взгляд автора монографии, имеют исследования, связанные с решительным пересмотром устаревших под­ходов к освещению эволюции судебной системы и судебного управления, вы­работкой качественно новых принципов, созданием новой системы приорите­тов в деятельности судебных органов. К ним относятся работы И.Д. Перлова, Д.С. Карева, Ф.Г. Тарасенко, С.В. Бородина, А.Я. Груна, А. Соловьева, Л.С. Симкина, Л.В. Филатовой, Г.П. Багурова, В.Б. Алексеева, В.П. Кашепова, С.М. Ходыревского, Э.Я. Стумбиной, Г.Н. Агеевой, О.М. Якуб, В.П. Шишкина, в которых, как правило, исследуются органы, осуществляющие судебное управление, либо рассматриваются отдельные формы и методы организацион­ного руководства судами во взаимосвязи с осуществлением правосудия и со статусом судьи[296]. Организации деятельности судов и судебного управления посвящены работы З. Шведовой и Н. Гурбатова[297]. Подробный анализ первых законодательных актов о суде и судебного управления проведен в трудах Л.Л. Маковской, А.С. Смыкалина[298]. Все это обусловило появление новых направлений исторических исследований, изучающих не только эволюцию са­мой судебной системы и судебного управления, но и положение судей, народ­ных заседателей, их статус в советской судебной системе. Поэтому важнейшей задачей историографии исследуемого периода, да и последующих, стало изуче­ние не столько судоустройства и судопроизводства, а организации судебной де­ятельности в преломлении через главную фигуру в суде - судью, его професси­ональной деятельности, компетентности и подготовленности к этой сложной работе. Таким образом, история судебной системы - это не только эволюция судебной системы, но и повседневная деятельность судьи в ее историческом развитии. Исследователям было важно понять, как судьи относились к своему положению в историческом прошлом страны, в настоящий момент и как видят свой статус. В этом смысле история повседневной деятельности судьи пред­ставлялась также наиболее перспективным и актуальным направлением, кото­рое получило свое развитие особенно на заключительном этапе советского пе­риода. В заключение автор исследования приходит к выводу, что протекаю­щие в 60-е гг. процессы десталинизации, становления демократического обще­ства и движение к формированию основ правового государства создали для ис­следователей эволюции судебной системы и судебного управления благопри­ятную атмосферу для их реформирования. Возможность реализации таких ис­следований принадлежит к значительным завоеваниям цивилизованного обще­ства, освобождением от страха репрессий за объективное освещение истории нашего государства, в том числе и судебной системы, которая благодаря началу демократических преобразований, положенных в 60-е гг., постепенно превра­щается в сложную систему институтов, выполняющих важные социальные функции. Исследование переломного момента в истории российской судебной системы, ее модернизации еще раз свидетельствует, что в Советской России был демократический опыт и не все было построено на авторитаризме, произ­воле и насилии. И как считает А.И. Лукьянов, но только применительно к раз­витию парламентаризма в России, «это и заставляет еще раз, теперь уже на базе исследований современной исторической и историографической науки, обра­титься к вопросу о наших русских, российских корнях и традициях осуществле-

судебной системы страны. В контексте осуществляемых в настоящее время комплексных мероприятий по реформированию судебной системы страны, пред­ставляется целесообразным обращение к историческому опыту модернизации репрессивной сталинской модели судебных органов и судебного управления в 1953-1964 годы на основе преемственности демократических начал, расширения внутрисистемного управления и введения его в строгое правовое русло.

Читайте также: