Считал что частная собственность порождает несправедливое устройство общества
Обновлено: 14.05.2024
Прежде чем формировать экономическую программу, нужно рассмотреть вопрос о формах собственности, так как он является основой экономики и фундаментальным для любой экономической программы, и ошибки в этой области могут привести к катастрофическим последствиям для материального благополучия множества людей.
Одно из ключевых расхождений между социал-демократами и марксистами – в вопросе о частной собственности. Как известно, ключевая и основополагающая часть марксизма – это требование отмены частной собственности. Это отражено в Манифесте коммунистической партии:
В этом смысле коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности 1 .
Марксисты и понятие частной собственности
Марксисты верят, что им удастся сделать общепризнанным какое-то другое определение частной собственности (при этом они не верят, что их используют в интересах проталкивания огосударствления собственности в пользу номенклатуры её пропагандисты и агенты влияния). Но им это не удастся сделать по следующим причинам:
И это противоречие — тупик для марксистов. К единому определению между собой они не придут из-за отсутствия чётких определений у классиков, а без этого их определение частной собственности будет бесследно растворяться в общепризнанном.
В основном, о необходимости упразднения частной собственности заявляем мы – левые, поэтому стоит разъяснить один важный нюанс: мы за упразднение частной, но не личной собственности. То есть речь идёт о собственности на средства производства.
Личная собственность – это то, чем вы пользуетесь сами вместе с семьёй, не используя это для получения прибыли. То есть квартира, в которой вы живёте, приусадебный участок, продукты с которого вы используете только для себя, машина как средство вашего передвижения – всё это личная собственность, а не частная. Частная собственность, в нашем понимании, – это то, что используется исключительно для получения прибыли: помещения и земли, сдаваемые в аренду, заводы, предприятия, строительные и транспортные компании и т.д. 11
Что сегодня означает лозунг уничтожения частной собственности?
Личная собственность — эта та собственность, которую разрешают коммунисты, а частная — которую не разрешают. Давайте не будем смешивать понятия.
Комментарий из YouTube
Эффект от ликвидации частной собственности
Сам по себе лозунг уничтожения частной собственности был реализован в сталинском СССР. Каковы результаты его реализации?
Марксисты, как правило, думают, что ликвидация частной собственности означает, что у капиталистов отберут заводы и дворцы, и вся прибыль будет идти рабочим. Однако во всех странах, где нет гарантий прав частной собственности, элита экспроприирует собственность у остальной части граждан – мелкой буржуазии, рабочих, интеллигенции. Потому что если нет гарантии собственности, то нет и механизмов, предотвращающих эту экспроприацию.
Один из дворцов Ким Чен Ына — пример не частной собственности
Так произошло не только в сталинском СССР с его коллективизацией – к примеру, в КНДР также был осуществлён запрет частной собственности. Привёл ли он к равенству и процветанию? Северная Корея ныне – одна из самых нищих стран мира за пределами Африки. Показателен пример денежной реформы, когда в 2009 году номенклатура КНДР решила провести деноминацию, после которой сотня старых вон стала равняться одной новой воне. Граждане должны были обменять старые деньги в течение недели, причём правительство объявило, что можно обменять лишь сумму, не превышающую сто тысяч вон (потом, правда, сумму увеличили до пятисот тысяч). Сто тысяч вон на чёрном рынке стоили около сорока долларов 16 . Этого вполне хватает, чтобы понять, сколько наличности могло остаться у гражданина КНДР. Тем временем в распоряжении лидера КНДР Ким Чен Ына имеется семиэтажный дворец развлечений 17 , оборудованный баром с системой караоке и мини-кинотеатром. На первом этаже располагается огромный бассейн с волновой установкой, где Ким любит плавать на доске, снабжённой маленьким мотором 18 . Согласно статистике продаж французской компании Hennessy, коньячный бюджет Кима составлял до 800 тысяч долларов в год 19 . Если бы запрет частной собственности реально помогал сократить неравенство, то такая ситуация была бы просто невозможна. Однако сократить неравенство помогают другие механизмы. А запрет частной собственности в КНДР привёл к тому, что у людей не осталось стимулов для того, чтобы инвестировать, усердно работать или хотя бы поддерживать прежнюю производительность труда 20 .
В 1974 году в Эфиопии к власти пришли марксисты, которые национализировали земельную собственность, включая всю городскую и сельскую землю, а также почти всю частную собственность. Привело ли это к процветанию? В результате переворота установилась личная диктатура полковника Менгисту – после того, как он расправился с соратниками, в которых видел угрозу личной власти. В качестве своей резиденции он выбрал Большой дворец императора Селассие, который стоял заброшенным со времени упразднения монархии. Во время торжеств диктатор сидел на позолоченном кресле, как когда-то император, и принимал парад. Давит Волде Гиоргис, один из соратников и министров Менгисту, рассказывает в своих мемуарах:
Режим Менгисту выделялся массовым террором, в ходе которого было убито по разным оценкам от 30 22 до 500 тысяч человек 23 и массовым голодом, в ходе которого погибло около миллиона человек 24 , а вместо роста уровня жизни произошло обнищание населения. Как видим, снова ликвидация частной собственности не затронула элиты – в них просто поменялись лица – но ударила по народу. Для Эфиопии это не было чем-то новым – ещё в XVIII веке при императоре было полное отсутствие гарантий прав собственности. Путешественник Джон Брюс так описывал ситуацию:
Вся земля в стране принадлежит царю. Он дает её тем, кому благоволит, до тех пор, пока он им благоволит, и отбирает её по своему усмотрению. Когда он умирает, вся пожалованная им земля опять поступает в распоряжение короны. Мало того, по смерти существующего владельца, сколько бы он ни владел к тому времени участком, участок возвращается к царю, а не переходит к старшему сыну 25 .
Это подтверждается словами другого путешественника – Мануэла де Алмейда, жившего в Эфиопии с 1624 года:
Обычное дело для императора заменять земельные участки или вовсе отбирать землю у каждого, кто ей владеет, раз в два-три года, иногда каждый год, а то и по нескольку раз в году, так что этому никто не удивляется. Часто один человек пашет землю, другой сеет на ней, а жнёт третий. А значит, выходит так, что никто не заботится о земле, которой пользуется. Никто даже не сажает деревьев, потому что каждый знает, что тот, кто посадит, весьма редко может дождаться от них плодов. Тем не менее царю это выгодно, потому что все подданные полностью зависят от него 26 .
В Сомали подобная незащищённость даже привела к тому, что люди практически перестали использовать письменность. Как выяснила историк Джанет Эвальд, которая в конце 1970-х работала над реконструкцией истории Королевства Такали, частично это объяснялось тем, что население противилось использованию писаных документов, поскольку люди опасались, что эти документы будут использованы для контроля над ресурсами, такими как ценные пастбища, и это позволит королю завладеть ими 27 . В Южной Африке колониальное правительство даже специально устранило частную собственность, чтобы превратить африканцев в дешёвую рабочую силу. На землю была объявлена общинная собственность, над которой сразу взяли контроль вожди. В 1940-м экономист Джордж Финдлей высказал следующий постулат:
Племенная собственность – это гарантия того, что земля никогда не будет должным образом обрабатываться и никогда не будет по-настоящему принадлежать коренному населению. У дешёвой рабочей силы должно быть дешёвое место для размножения, так что пусть африканцы обустраивают его за свой счёт 28 .
Вышенаписанное, кстати, касается и современной России, где лицам из ФСБ не составляет проблем проводить безнаказанный захват собственности 30 , отнимать деньги у клиентов банка 31 , убивать людей ради присвоения их автомобилей 32 и так далее.
Аджемоглу и Робинсон зато приводят множество обратных примеров, где верховенство права и защищённая им собственность стали основой для экономического роста и сокращения неравенства в правах и доходах. Это примеры Англии, США, европейских стран, в которых действовал кодекс Наполеона 33 ; сюда же можно отнести скандинавские страны, где собственность также надёжно защищена. Авторы берут пример одной из наиболее благополучных стран Африки – Ботсваны, где главной частной собственностью к концу колониального владычества был скот. Он не был экспроприирован у владельцев, право на владение скотом было защищено. Ко времени приобретения независимости Ботсвана была одной из беднейших стран мира, в ней имелось лишь 12 километров дороги с твёрдым покрытием и всего 22 человека, имевших университетское образование. Сегодня в Ботсване самый высокий подушный доход среди всех стран Чёрной Африки – он на том же уровне, что и у таких государств, как Эстония или Венгрия 34 . На 2019 год Ботсвана, не имеющая выходов к морю, Ботсвана, которая со всех сторон была окружена странами с недружелюбной ей властью — ЮАР, Намибией, Родезией – обходит в индексе человеческого развития большинство африканских стран, в том числе ЮАР, Египет, Ливию, Марокко 35 . Аджемоглу и Робинсон делают на основании своих исследований вывод, что защищённые права частной собственности являются центральным из институтов, способствующих экономическому росту, добровольному повышению производительности труда и процветанию 36 .
Все эти факты создают прекрасную возможность для правых выставить здравомыслие своей прерогативой и получить популярность за счёт критики тех псевдолевых, которые считают словари вражеской пропагандой или вредительством предателей (стоит ли удивляться после этого тому, что интеллигенция переходит потом на сторону правых — лишь бы подальше от таких левых):
Позиция прогрессивных социал-демократов
Прогрессивные социал-демократы используют общепринятое определение частной собственности. Поэтому (а также по той причине, что прослеживается связь между экономическим ростом и защитой прав собственности народа) они не призывают к её уничтожению — огосударствление частной собственности означает установление диктатуры номенклатуры, а широкие массы не готовы взять на себя организацию производства.
В массах не наблюдается должного желания и умения, по той же самой причине, которую мы описывали в статье про прямую демократию – большая часть граждан не располагает для этого достаточным временем, интересом, информацией и компетентностью. Нужно просто принять тот факт, что большинство людей нельзя заставить иметь одинаковые интересы (например, заставить всех интересоваться политикой и управлением на производстве). Они должны сами к этому прийти — им можно лишь попытаться помочь в этом, создать для этого условия. В тот же момент, когда марксист/анархист/соцдем решает, что может заставить всех участвовать в управлении, он становится проводником тоталитарных идей, а после этого идут лагеря, расстрелы и пытки в надежде заставить всех быть такими, как надо.
Впрочем, мы не исключаем и роста доли коллективных форм собственности в случае:
- Субсидирования и популяризации коллективных видов собственности и управления;
- Реформирования системы налогообложения, введения высокой нагрузки на крупный капитал;
- Курса государственного сектора и государственной политики на Четвёртую промышленную революцию.
Завершение Четвёртой промышленной революции в мировом масштабе с роботизацией производств, быта и услуг способно ознаменовать собой переход к бесклассовому обществу, если таковое вообще возможно, либо к максимальному сокращению социального неравенства. Об этом мы будем писать отдельную статью. Но причём, что очень важно, социал-демократы не делают предсказаний о том, какие формы примет собственность на конечном этапе. Это покажет только процесс развития.
До завершения же Четвёртой промышленной революции прогрессивные социал-демократы выступают за широкое представление разных форм собственности в экономике и обеспечение гарантий прав собственности. Значит ли это, что они выступают за формирование элит и неравенства в обществе? Ни в коей мере. Как раз торжество одной формы собственности означает усиление влияния прослойки, которая будет распоряжаться этой собственностью, которая и сформирует новую элиту, что приведёт к росту неравенства. В случае с торжеством формы государственной собственности это приводит к победе номенклатуры (о привилегиях номенклатуры в СССР мы писали здесь), в случае с торжеством частной собственности это приводит к победе крупного капитала (а в случае с коллективной собственностью новой элитой могут стать менеджеры и управляющие). Наличие же как можно большего количества равнозначно представленных форм собственности означает политику взаимного сдерживания между классами, которое существенно затрудняет формирование подавляющей остальные части общества элиты.
Возможно, это не позволит минимизировать неравенство в той мере, в какой хотелось бы. Однако по мере развития производительных сил разделение труда может сокращаться, и чем большее количество форм труда будет автоматизировано/роботизировано, тем более широкую роль люди будут играть в организации этого автоматизированного труда, и это приведёт к минимизации неравенства и классового разделения. То есть, если выражаться простым языком, большую часть работы будут выполнять машины, а люди будут заниматься организацией этой работы, что приведёт к тому, что доминирующим станет класс инженеров, программирующих машины, и ему будет легче организовать противовес своим нанимателям и контроль за ними (а следовательно, и следить за справедливым распределением ресурсов).
Источники
Главный редактор и создатель "Логики прогресса". Искусствовед по образованию, состоял в нескольких различных левых оппозиционных движениях.
Если у вас имеются материалы, которые возможно добавить в статью - пишите, пожалуйста, в комментарии. Если ваши факты подтверждаются авторитетными источниками и вписываются в статью, мы обязательно их включим.
У нас нет миллионных рекламных бюджетов, поэтому делитесь статьёй в соцсетях, если разделяете мнение, высказанное в ней
Редакция онлайн-журнала "Логика прогресса" разрешает комментарии, потому что не боится дискуссии и стремится к наиболее объективному отображению информации. Мы призываем всех присоединиться к обсуждениям, высказывать своё мнение и конструктивную критику.
У меня есть некоторые идеи. Сейчас опишу и попрошу вас высказаться.
Я думаю, что государству должны принадлежать энергетика, общественный транспорт, добыча полезных ископаемых, алкоголь, табак и исторические ценности. Строительство должно контролироваться государством, но проводиться на деньги частных или коллективных инвесторов и под их наблюдением. Чиновники при этом должны быть избираемыми.
Всё остальное должно принадлежать коллективам работников (и самозанятым, как коллективам из одного человека) с прямой демократией (для малых предприятий), избираемым директором (для средних) или парламентом (для гигантских корпораций).
Достигнуть этого предлагаю тремя методами. Первый — запретить (объявить об этом где-то за два года, чтобы без потрясений) создавать новые предприятия, где прибыль принадлежит не поровну работникам, а предпринимателям. Второй — в случае смерти бизнесмена его акции передавать государству или коллективу всех работников (в зависимости от отрасли). Третий — разный налоговый режим для эксплуататорских и коллективных предприятий.
Запреты форм собственности сверху приведут к экономическому краху, потому что если частные формы будут более эффективными, а вы их запретите, ваша экономика будет менее эффективной, чем та, где таких запретов нет, и соответственно она потерпит крах в конкуренции с ними, что уже было с СССР.
Остальные меры тоже по сути искусственно создают условия для победы коллективных форм, но если их победа будет не органической, а искусственной, то поскольку в мировом масштабе создание этих искусственных мер будет невозможно, органически победу коллективные формы одержать не смогут, и это завершится провалом. В коллективных формах есть смысл, только если они более эффективны, что они должны доказать в честной конкуренции. Если они менее эффективны — зачем они нужны? Можно поддерживать коллективные формы собственности, но не запретами или искусственным снижением эффективности частных форм — это повредит всей экономике в целом.
Читайте также: