Обновлено: 23.05.2024

Экономическое и политическое развитие древнерусских земель в XII—XIII вв., эволюция органов власти, управления и суда приводили к столкновению церковной и светской юрисдикций, их конкуренции и перераспределению, к слиянию ведомств или к вытеснению одних ведомств другими.

Рассмотрим эту конкуренцию церковного и светского судов в двух областях государственной юрисдикции, там, где она оставила зримые следы в документах. Это, во-первых, суд по наследственным делам и, во-вторых, по уголовным.

В текстах более ранней, Оленинской редакции рубежа XII—XIII вв., сохранившихся в списках XV—XVI вв., также говорится о принадлежности споров по наследственным делам церковной юрисдикции, и есть все основания видеть аналогичную формулу и в архетипе устава XII в. 2

Таким образом, противоречия в ведомственной принадлежности споров о наследовании имущества в двух важнейших кодексах несомненны.

Сущность конфликта можно видеть в стремлении в XII—XIII вв. церкви участвовать в разрешении споров при наследовании имущества на нижней, семейной их стадии, до передачи дела в ведение публичной — княжеской власти. На такое разделение ролей церкви и княжеского суда кроме формулы ст. 108 Пространной Правды указывают также подробная разработка норм наследственного права в этом светском княжеском судебнике и отсутствие всякого упоминания о регулировании наследственного права в государственном судебнике церковного ведомства — Уставе Ярослава.

В своеобразной форме участвовал в суде по наследственным делам в Новгородской земле XV в. владыка, однако нет оснований видеть в нормах этого времени нововведения. Документы XV в. говорят, что в ведении владычного управления находился суд по земельным спорам, связанным с осуществлением права наследников на выкуп земель, принадлежавших в свое время их предкам, но проданных на сторону. Именно в актах такого рода, и только в них, указывается, что владыка (как и князь) получает неустойку в случае нарушения ряда 6 . Участие владычных органов в этих наследственных делах в XV в. показывает, что притязания церкви на такое участие не были безрезультатными и в определенных исторических условиях могли превратиться в признанную правовую норму, отразившуюся в актах.

Сложную картину взаимоотношений светской и церковной юрисдикций рисуют памятники XII—XIII вв. относительно уголовных дел — краж, убийств, побоев и оскорблений.

Пространная Правда фиксирует нормы права XII—XIII вв. о преследовании за убийства мужчин и женщин, членовредительство, оскорбления действием мужчин, за кражи в различных формах и другие покушения на имущество. Здесь нет установлений и норм, касающихся оскорбления действием женщин, изнасилований, оскорблений мужчин и женщин словом и некоторых других дел. Однако все эти дела с соответствующими пенитенциальными нормами перечислены в церковных уставах Владимира, Ярослава и Всеволода, а общая их часть — и в Смоленской грамоте Ростислава. Из них такие, как изнасилования, оскорбления женщин действием и словом, принадлежат к наиболее ранним текстам указанных памятников, относящимся к XI—XII вв., другие появляются позже, уже в XII и XIII вв. Это соответствие дел, зафиксированных в двух — светской и церковной — группах памятников права Руси XI—XIII вв., подтверждает существование сфер юрисдикции, принадлежавших двум большим ведомствам управления и суда.

Вместе с тем существует немало дел, которые дублируются и соприкасаются в светских и церковных кодексах, обнаруживая совпадение или большую близость в сферах интересов этих ведомств.

Близость и соприкосновение, но не противоречия светской и церковной юрисдикций обнаруживаются в особых случаях убийства, оскорблений действием, краж и ограблений. Так, в уставах Владимира и Ярослава ведению церковного суда принадлежат убийства в особых условиях: в результате употребления зелий и во время традиционных свадебных обрядов-игр, т. е. те случаи, когда эти убийства не представляли большой социальной опасности феодальному обществу. В текстах Устава Владимира конца XII — начала XIII в. появляются дела о специфических видах ограбления, не подведомственных княжеской юрисдикции: кража из церкви и ограбление трупов. Наконец, ведомству епископа принадлежали избиения детьми родителей, драки между женщинами и некоторые другие поступки, также отсутствующие в светских кодексах, но включенные в церковные.

Перед нами древнейшее свидетельство о существовании на Руси смешанного суда с дележом судебных пошлин между двумя властями, а следовательно, и участием в суде двух властей. В отличие от других семейных и брачных дел дела о языческой форме заключения брака в Смоленском княжестве XII в. оказываются подведомственными не только церковной, но и княжеской власти.

Противоречия показаний источников могут быть объяснены как различным социальным значением правонарушений, так и особенностями возникновения самих памятников. Включение в Устав Ярослава некоторых дел о краже и поджоге свидетельствует о стремлении церковной организации принять участие в рассмотрении этих дел не только как грехов, нарушений этических принципов, включенных в христианское учение, но и как уголовных действий, караемых продажей в пользу митрополита. При этом значение названных цел в претензиях церкви на юрисдикцию различно.

Кража конопли, льна, жита, полотен и одежды — это наименее опасные формы нарушения собственности. В число перечисленных объектов не входят ни орудия труда, ни скот, ни кони, эти нарушения не касаются границ земель, они не сопровождаются открытым насилием. Не случайно, очевидно, обе статьи в уставе называют нарушителем не только мужчину, но и женщину: в Пространной Правде ничего не говорится о нормах процесса и наказания при нарушении собственности женщинами, в какой степени распространялись на них общие нормы этого памятника. В некоторых позднейших обработках Устава Ярослава появляется указание, что речь идет о краже женой у своего мужа и наоборот, т. е. о краже в семье. Очевидно, церковная власть претендовала на юрисдикцию по делам о кражах лишь в особых случаях, когда ответчицей выступала женщина или когда объектом нарушения были предметы потребления, находившиеся в доме, причем нередко эти конфликты ограничивались кругом семьи в моменты ее кризисного состояния.

Иначе обстоит дело с поджогом. Статья о поджоге — инородное тело в группе статей Устава Ярослава о браке и блуде, между статьями о блуде с кумой и с сестрой. Она включена в устав позже, чем другие статьи группы, когда основной состав памятника уже сложился. Можно датировать появление статьи в уставе XII веком, временем возникновения церковной земельной собственности и вотчинной юрисдикции церкви, и связывать ее с этой сферой. В дальнейшей истории текстов устава статья о поджоге никогда не опускается, не изменялось отнесение указанного дела к церковному ведомству и в северо-восточных обработках XIV—XV вв., в которых прослеживается ограничение церковной юрисдикции в пользу княжеской власти по важнейшим уголовным делам.

Изучение соотношения юрисдикции светских и церковных ведомств в XII—XIII вв. показывает, что в процессе развития общественного и государственного строя и укрепления церковной организации продолжали расширяться границы церковной юрисдикции. Распространяя свою судебную власть по стране вслед за княжеской властью, древнерусская церковь наложила свою руку на новую большую группу институтов раннеклассового общества, не встретив в большинстве случаев противодействия со стороны государства, но объективно помогая государственной власти в укреплении классового феодального строя. Вместе с тем в ряде случаев расширение церковной юрисдикции приходило в столкновение с княжеской юрисдикцией. Результатом являлись вынужденные компромиссы, выражавшиеся в учреждении смешанного суда по отдельным делам в Смоленске, в существовании судов различной принадлежности по некоторым делам о кражах и о наследстве и в фиксации этой конкуренции ведомств не только в полемических памятниках, но и в актах.

Условия государственной жизни на Руси в XII—XIII вв. — существование единой централизованной церковной организации с центром в традиционном Киеве, определенное политическое единство древнерусских княжеств, совместно наследовавших земли Древнерусского государства и структуру власти на них, тесные политические связи княжеств и ряд других факторов, — несмотря на феодальную раздробленность, способствовали тому, что направление эволюции церковной юрисдикции в различных частях Руси в XII—XIII вв., при отдельных нюансах типа смоленского, было относительно единым.

Важным в этом плане является расширение юрисдикции новгородского владыки на дела, не связанные с традиционными функциями и интересами церковных организаций. Можно выделить несколько сфер общественной жизни Новгорода, которые в XIII—XIV вв. переходят в ведение владыки. Таковы внешнеполитические ведомства республики, активное участие владыки в регулировании государственных отношений с другими странами и русскими князьями, нашедшее отражение в утверждении епископом договоров, а затем и заключении договоров от его имени вместе с другими высшими представителями республики. Далее, это вторжение кафедры в лице самого владыки и владычных наместников в широкую сферу суда по гражданским делам, прежде никогда не принадлежавшую церкви.

Об этих новых функциях владыки собраны значительные и интересные, хотя и противоречивые, свидетельства. Большая часть их относится к XV в., но формирование и укрепление тех же явлений принадлежит более раннему времени. Таково прямое указание на посреднический суд владыки Алексея в светском земельном споре 60—80-х годов XIV в. 9 и целых ряд косвенных сфрагистических данных: появление в третьей четверти XIII в. 10 или не позднее рубежа XIII и XIV вв. 11 серии анонимных печатей новгородских архиепископов, которыми утверждались документы, очевидно, от имени этого института; возникновение в 30-х годах XIV в. новых функций Новгородского наместничества — утверждения актов поземельных отношений 12 .

Наконец, новой сферой юрисдикции владычного ведомства стали управление и суд от имени Новгорода на некоторых территориях Новгородской земли, которые осуществляли владычные наместники. Таково Ладожское владычное наместничество, функционировавшее в последней четверти XIII в., Новоторжское в XIV в. и Двинское, сформировавшееся только к XV в. 16

Во взаимоотношениях светских и церковных властей с Северо-Восточной Русью в XIV в. можно проследить тенденции к ограничению судебных прав церкви по некоторым наиболее важным и опасным преступлениям: душегубству и татьбе, а также изнасилованию. Эти тенденции являются частью более широкого процесса усиления власти великих князей в пору, предшествующую сложению Русского централизованного государства, шедшего на различных территориях Руси. Они впервые проявились во взаимоотношениях между московским великим князем и монастырем в 1330-х годах, когда дела о татьбе, разбое и душегубстве в принадлежащем московской администрации городе Волоке были изъяты из судебного иммунитета Юрьева монастыря и переданы княжескому суду 18 . Постепенный переход уголовных дел в вотчинах местных феодалов к местным и московским князьям происходит, судя по сохранившимся грамотам, в процессе укрепления нового государства в XV—XVI вв.

Особым путем шло развитие церковной юрисдикции на юго-западных землях Руси, включенных в XIV в. в состав соседних государств — Польского и Литовского. Усиление феодальной раздробленности на этих землях и рост фактической власти светских феодалов сопровождались ослаблением церковной организации и нередким выпадением целых ее звеньев — как высших органов церковного управления, епископов и митрополитов, так и низших — священников. О таких явлениях говорят источники более позднего времени, XV в., но начало их относится к XIV в. Перенос митрополии во Владимир-на-Клязьме, а затем в Москву сделал митрополитов политическими деятелями ограниченной, хотя и большой, части Руси, где шел процесс формирования нового государства. Попытки организации митрополичьих кафедр на западных землях Руси, которые предпринимались неоднократно, были малоуспешны. В Галицкой Руси местными князьями, а затем польским королем митрополия в течение XIV в. создавалась три раза, а на белорусских землях литовскими великими князьями два раза. Значение этих попыток в начале XIV в. и в более позднее время было различным, а соотношение политических сил в Восточной Европе не способствовало длительному функционированию митрополичьих кафедр, что приводило к ликвидации церковной организации на некоторых территориях Руси. Когда в 1371 г. в Галиче в четвертый раз была восстановлена митрополичья кафедра, все четыре подведомственные ей епархии — Холмская, Туровская, Перемышльская и Владимирская — не имели епископов и новый митрополит Антоний должен был одновременно исполнять их обязанности 21 . Изменения в соотношении светской и церковной юрисдикций в сторону сужения последней в таких условиях были неизбежны.

Это сужение можно проследить в различных сферах. В одной из поздних обработок Устава Владимира конца XIV — начала XV в., которую можно связать с Полоцком, в списке церковных людей, подведомственных суду епископа, исчезают такие традиционные для древнерусского права объекты, как поп и попадья. Это является отражением перехода юрисдикции над причтом ктиторских церквей к князьям и боярам, известного по памятникам права Литовского великого княжества. Они рисуют такое состояние церковной организации в государстве, когда епископы не подчинялись власти митрополита, чему способствовали светские феодалы, также не признававшие никакой его юрисдикции; светские собственники церквей, содержавшие их на свои средства, не считались с существованием церковной организации, осуществляли суд на священниками, сами ставили их в свои церкви, а то и сами исполняли их функции. Суд по делам о браках и разводах перешел к ведению светских феодалов, и сама форма заключения браков все более утрачивала церковный характер, что дало исследователям право говорить о светском характере брачного права на белорусских землях Литовского великого княжества в XV—XVI вв. 22

Таким образом, развитие государственных органов в XI—XIII вв. привело к переходу многих дел, прежде не подлежавших ведению публичной власти, к юрисдикции как светского, так и церковного суда. В процессе такого расширения юридической деятельности государственной власти происходили столкновения разных судебных ведомств и конкуренция судов, которая нашла отражение в источниках. Эти столкновения приводили к компромиссам, в которых одни — важнейшие уголовные, имущественные — дела закреплялись за княжеской властью, другие — за церковной, по третьим делам был закреплен смешанный суд двух властей. Общие тенденции развития юрисдикции на различных территориях Руси в XII—XIII вв. в основном одинаковы, хотя в отдельных землях и наблюдаются особенности, за которыми стоит различное соотношение социальных и политических групп и политических институтов древнерусских княжеств.

Примечания

2. Подробнее см.: Щапов Я.Н. Княжеские уставы и церковь. С. 38—121.

3. Владимирский-Буданов М.Ф. Христоматия по истории русского права. Вып. 1. 6-е изд. С. 64. Примеч. 152.

4. Пресняков А.Е. Лекции по русской истории. М., 1938. Т. 1. С. 117—118.

5. РИБ. Т. 36, вып. 1. С. 48.

6. ГВНП. М.; Л., 1949. № 122, 130, 221.

9. ГВНП. № 110. С. 167.

10. Шорин П.А. Анонимные печати новгородских архиепископов // СА. 1964. № 3. С. 256—267.

11. Янин В.Л. Актовые печати. Т. 2. С. 58.

13. Юшков С.В. Исследования по истории русского права. Саратов, 1925. Вып. 1. С. 94; ПРП. Вып. 1. С. 236.

14. Щапов Я.Н. Княжеские уставы и церковь. С. 45.

16. Янин В.Л. Актовые печати. Т. 2. С. 51—87.

17. Тихомиров М.Н. Правосудие митрополичье // АЕ за 1963 г. М., 1964 С. 44; ДКУ. С. 208.

18. ГВНП. № 86. С. 143; Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы XIV—XV вв. М., 1951. Ч. 2. С. 116.

Возвращение имущества церкви: порядок и правовые последствия

Взаимодействие государства и религиозных организаций по поводу материальных ценностей на разных исторических этапах было неоднозначным – происходило то наделение церкви практически неограниченными имущественными правами, то изъятие церковных владений в пользу государства.

Начиная с конца XX в. в России постепенно и не всегда безболезненно1 для различных субъектов права происходит возвращение изъятого у объединений верующих имущества религиозного назначения. Это обусловлено не только внутригосударственными факторами, но и международными договоренностями – согласно Заключению № 193 Парламентской ассамблеи Совета Европы по заявке России на вступление в Совет Европы от 25 января 1996 г. Российская Федерация приняла на себя обязательства в кратчайшие сроки возвратить собственность религиозных организаций. При этом передача религиозным объединениям ранее национализированных зданий и сооружений производится, как правило, с прилегающими к ним землями.

Религиозные организации обладают правом собственности на имущество, приобретенное или созданное ими за счет собственных средств, пожертвованное гражданами, организациями или переданное религиозным организациям в собственность государством либо приобретенное иными способами, не противоречащими законодательству Российской Федерации 5 . При этом передача в установленном порядке в собственность религиозным организациям культовых зданий и сооружений с относящимися к ним земельными участками и иного имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности, осуществляется безвозмездно.

Трудность однозначного определения содержания церковного имущества на практике вызывает немало споров. Это связано, в том числе, с предписанием ч. 5 ст. 21 Закона о свободе совести, согласно которому на движимое и недвижимое имущество богослужебного назначения взыскание по претензиям кредиторов обращено быть не может. Перечень видов имущества богослужебного назначения, на которое не может быть обращено взыскание по претензиям кредиторов, должен быть установлен Правительством Российской Федерации по предложениям религиозных организаций (к настоящему времени такой акт не принят) 6 .

По указанному вопросу Конституционный Суд Российской Федерации разъясняет, что положения, устанавливающие судебный иммунитет от обращения взыскания на имущество религиозных организаций, не закрепляют абсолютную имущественную защиту религиозных организаций от требований кредиторов и не лишают последних права требовать обращения взыскания на иное имущество, не имеющее богослужебного назначения. При этом, несмотря на отсутствие утвержденного Правительством Российской Федерации перечня видов имущества богослужебного назначения, на которое не может быть обращено взыскание по претензиям кредиторов, выводы об использовании указанного имущества в богослужебных целях делаются на основе оценки обстоятельств конкретного дела, в том числе функциональных признаков данного имущества и его фактического использования 7 .

Высший Арбитражный Суд Российской Федерации также признал обоснованность вывода о том, что отсутствие установленного Правительством Российской Федерации перечня видов имущества богослужебного назначения, на которое не может быть обращено взыскание по претензиям кредиторов, при законодательно установленном праве религиозных организаций на соответствующую льготу не должно повлечь за собой ущемление прав и интересов этих организаций, так как данное обстоятельство от них не зависит, а судебные приставы-исполнители в случае необходимости обращения взыскания на имущество религиозных организаций должны самостоятельно в каждом конкретном случае решать вопрос об отнесении этого имущества к религиозному имуществу богослужебного назначения, исходя из его функциональных признаков и фактического использования 8 .

Важно учитывать, что в каноническом праве церковное имущество принято разделять на вещи священные (res sacrae) и вещи церковные.

К священным (собственно священным и освященным) вещам относятся предметы, специально предназначенные для совершения богослужения, а к церковным – иное имущество, служащее церковным целям 9 . Как представляется, данные канонические предписания необходимо принимать во внимание наряду с другими материалами соответствующего дела.

Государственное или муниципальное имущество религиозного назначения передается религиозной организации безвозмездно для использования в соответствии с целями деятельности религиозной организации, определенными ее уставом (ч. 1 ст. 3 Закона) и осуществляется уполномоченным органом с учетом конфессиональной принадлежности указанного имущества в соответствии с законодательством о свободе вероисповедания и о религиозных объединениях (ч. 4 ст. 3 Закона).

Передача религиозной организации государственного или муниципального имущества религиозного назначения осуществляется в собственность или в безвозмездное пользование на определенный по согласованию с религиозной организацией срок (ч. 1 ст. 4 Закона). При этом религиозная организация обязана использовать переданное имущество в соответствии с законодательством и целями деятельности религиозной организации, определенными ее уставом (ч. 1 ст. 10 Закона).

В связи с принятием названного Закона были внесены соответствующие изменения в действующее законодательство. Так, согласно п. 5 ст. 85 и ст. 87.1 Жилищного кодекса Российской Федерации 14 , жилое помещение может быть передано религиозной организации с выселением граждан из жилых помещений с предоставлением других благоустроенных жилых помещений по договорам социального найма.

С целью недопущения злоупотреблений в процессе реализации названного Закона в Росохранкультуре в целях контроля обеспечения сохранности передаваемых объектов культурного наследия предполагается создать экспертный совет по возвращению имущества Церкви 17 .

Материалы по некоторым спорам относительно собственности религиозных организаций поступают не только в судебные органы, но и к Уполномоченному по правам человека в Российской Федерации. Так, исходя из материалов одного из его ежегодных докладов, в г. Самаре верующие на протяжении ряда лет ходатайствовали о возвращении им здания, национализированного в 30-е XX в. Мэрия г. Самары, признавая законность требований верующих, указывала, что выселение жильцов из подлежащего передаче здания не представляется возможным из-за проблем бюджетного финансирования города. По другому делу члены религиозного объединения Свидетелей Иеговы из г. Алагира (Республика Северная Осетия-Алания) сообщали, что с разрешения местных органов власти объединение выстроило новый молитвенный дом, но власти запретили проведение в нем молитвенных собраний, и только после обращения Уполномоченного по правам человека к Президенту Республики Северная Осетия-Алания с предложением отменить неправомерные решения, верующие получили возможность пользоваться своим молитвенным домом 19 .

В целом, к разрешению конфликтных ситуаций в связи с передачей имущества религиозным организациям следует подходить индивидуально. При этом государству важно, в первую очередь, оценивать возможность обеспечения соответствующей религиозной организацией сохранности и целевого использования передаваемого имущества, что особенно значимо при отнесении его к объектам культурного наследия.

3 Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 12. Ст. 1063.

4 Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 39. Ст. 4465.

5 В настоящее время среди религиозных организаций в России наибольшие имущественные владения принадлежат Русской Православной Церкви. Так, по имеющимся данным, в России действуют порядка

6 В отдельных бывших советских республиках перечни такого имущества существуют. Например, в Республике Беларусь Перечень видов имущества культового назначения, на которое не может быть обращено взыскание по претензиям кредиторов, утвержден постановлением Совета Министров Республики Беларусь от 26 ноября 2004 г. № 1502.

9 См.: Протоиерей Цыпин В. Каноническое право. М., 2009. С. 726.

10 См.: Определение Верховного Суда Российской Федерации от 2 июля 2009 г. № КАС09-293 «Об оставлении без изменения решения Верховного Суда Российской Федерации от 23 апреля 2009 г.

11 Российская газета от 3 декабря 2010 г. № 274.

13 При этом право распоряжения особо ценными объектами (например, включенными в список объектов культурного наследия ЮНЕСКО) государство оставляет за собой.

15 Лункин Р. Закон о церковном имуществе: от фактической реституции к превращению Церкви в центр гражданского общества // Религия и право. 2011. № 1. С. 10.

22 июня. № 111 (начало); 25 июня. № 112 (продолжение); 18 июля. № 130 (окончание).

Целью установленного регулирования является в том числе достижение баланса социальных интересов и социального согласия в вопросе обеспечения равного доступа к объектам религиозного культа, расположенным на различных территориях Российской Федерации. Установленный законом механизм передачи имущества религиозным организациям направлен на обеспечение конституционного принципа светского государства, закрепленного в статье 14 Конституции. Часть 2 статьи 14 Конституции, помимо этого, устанавливает, что религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом.

К сожалению, процесс передачи ряда объектов Русской православной церкви, в том числе Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге, не лишен политических спекуляций, которые представляются крайне деструктивными, противоречащими конституционному принципу светского государства и направленными на подрыв социального согласия.

Установленный порядок предполагает, что передача имущества религиозного назначения религиозным организациям осуществляется в соответствии с планом передачи такого имущества, утверждаемым уполномоченным органом исполнительной власти, при этом религиозная организация может обратиться в уполномоченный орган с соответствующим заявлением о включении того или иного объекта в план передачи имущества.

Статья 8 Закона о передаче имущества религиозного назначения определяет исчерпывающий перечень оснований для отказа в передаче религиозной организации в собственность или безвозмездное пользование государственного или муниципального имущества религиозного назначения. Так, к числу таких оснований относятся несоответствие имущества религиозному назначению, несоответствие заявленной цели религиозной организации целям деятельности, предусмотренным её уставом или федеральным законом, подача заявления о передаче имущества иностранной религиозной организацией, наличие вступившего в силу решения суда, определяющего иной порядок распоряжения данным имуществом, нахождение данного имущества в безвозмездном пользовании другой религиозной организации, а также наличие нормы федерального закона, в соответствии с которой данное имущество не подлежит передаче.

Положением статьи 2 Закона о передаче имущества религиозного назначения имущество религиозного назначения определяется как недвижимое имущество (помещения, здания, строения, сооружения, включая объекты культурного наследия (памятники истории и культуры) народов Российской Федерации, монастырские, храмовые и (или) иные культовые комплексы), построенное для осуществления и (или) обеспечения таких видов деятельности религиозных организаций, как совершение богослужений, других религиозных обрядов и церемоний, проведение молитвенных и религиозных собраний, обучение религии, профессиональное религиозное образование, монашеская жизнедеятельность, религиозное почитание (паломничество), в том числе здания для временного проживания паломников, а также движимое имущество религиозного назначения (предметы внутреннего убранства культовых зданий и сооружений, предметы, предназначенные для богослужений и иных религиозных целей).

Из изложенного следует, что оснований для отказа в передаче Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге Русской православной церкви, установленных статьей 8 Закона о передаче имущества религиозного назначения, при соблюдении заявителем всех формальных требований не усматривается.

Кроме того, действующее регулирование (статья 5 Закона о передаче имущества религиозного назначения) определяет, что специальный правовой режим объекта религиозного назначения, например режим объекта культурного наследия, не препятствует его передаче религиозной организации, при этом сама религиозная организация принимает на себя охранные обязательства, являющиеся ограничениями (обременениями) права собственности на данный объект или права пользования данным объектом, в связи с чем высказываемые в ряде случаев опасения относительно нарушения режима охраны объекта как объекта культурного наследия, являются беспочвенными.

В этой связи необходимо призвать представителей публичной власти к прекращению различного рода политических спекуляций на фоне передачи Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге Русской православной церкви, а также передачи иных объектов соответствующего назначения, находящихся в государственной и муниципальной собственности, религиозным организациям. Такая передача не наносит ущерба балансу социальных интересов, а лишь способствует укреплению конституционного принципа светского государства, полностью соответствует положениям действующего законодательства.

Генеральный директор центра политических исследований Алексей Мухин

Вопрос: Почему споры вокруг этого законопроекта идут так бурно?

Алексей Мухин: Спор становится все более ожесточенным по мере своего развития, поскольку здесь речь идет о громадной недвижимости и громадных финансовых средствах по обслуживанию этой недвижимости. И в этой связи одна группа лиц, которая условно может быть названа музейщиками, у которых эта недвижимость и эти финансы отбираются, выступает против передачи церковного имущества, а другая группа в лице представителей традиционных конфессий, напротив, выступает за эту передачу. Конечно, такой спор нередко переходит на личности и ведется на повышенных эмоциональных тонах.

Вопрос: Значит дело не только в восстановлении исторической справедливости?

Алексей Мухин: Меня в этом споре смущает то, что претензии Русской православной Церкви и других общин на государственное имущество носят специфический характер. Если рассматривать это в свете периодически представляемых той же РПЦ льгот на торговлю в храмах, то эти претензии станут еще более специфическими. В самой Православной Церкви есть очень много разных мнений на этот счет. Периодически возникает вопрос, стоит ли возвращать те сооружения, которые государство может содержать за свой счет, и которые давно представляют культурную ценность, а не религиозный объект. Но эта линия выражена не очень ярко. Гораздо более ярко выражена другая линия. Большинство объектов недвижимости культурно-религиозного характера находятся в полуразрушенном и непригодном для эксплуатации состоянии. И вопрос стоит не в том, возвращать или не возвращать, а в том, чтобы государство вернуло отреставрированные объекты и желательно еще бы выделило деньги на эксплуатацию. Вы скажете это невозможно? Отнюдь. Такой оборот дел полностью укладывается в концепцию симфонии, которую проповедует Патриарх Кирилл и которая заключается в сотрудничестве светских и духовных властей. Получается так: светские власти содержат духовные власти, а духовные власти в обмен их окормляют, то есть дают полезные советы, как поступить в той или иной ситуации и помогают сгладить социальную напряженность, если она возникает. Не государство ждет этого от Церкви, но Церковь сама предлагает активизацию своего участия в политической жизни, использование соответствующих идеологических установок.

Вопрос: Музейщики опасаются, что в случае принятия этого закона верующие будут захватывать храмы и выпроваживать их на улицу вместе с экспонатами. Возможно ли это?

Алексей Мухин: Такую ситуацию исключать нельзя, поскольку сейчас нечто подобное мы наблюдаем на Украине. Там, как всем известно, произошел церковный раскол и теперь две общины периодически захватывают храмы друг у друга. Если закон выйдет в том виде, в котором он существует сейчас, то музейщикам просто не останется выбора. Они в любом случае должны будут уйти и, наверное, они будут торговаться только за сроки сдачи позиций.

Вопрос: Но ведь законопроект предполагает, что музейщики будут уходить из помещений только тогда, когда им предложат другие площади, и не хуже, а лучше тех, которые они занимали?

Алексей Мухин: В этом случае Русская православная церковь предложит "ход конем". Священнослужители скажут: не надо никуда переезжать, мы сделаем объект двойного назначения - пусть это будет музей, но и одновременно храм. Значит, деньги, которые государство выделяет на музей, будут передаваться Церкви, а она будет эксплуатировать музей и как культовое здание и как объект искусства.

Вопрос: И что в этом плохого?

Алексей Мухин: То, что в этом случае в Церкви найдутся свои "стяжатели", которые станут распоряжаться этими средствами не так рачительно, как хотелось бы. К сожалению, обретение имущественного благосостояния может привести к острой дискуссии внутри Церкви. Такое уже было не раз и в семнадцатом веке привело к глобальному расколу. Я боюсь, что Русская православная Церковь, сосредоточив свои усилия на стяжательских проектах, рискует попасть в ситуацию, чреватую расколом.

Юристконсульт Московской Патриархии инокиня Ксения (Чернега):

Вопрос: Церковь пытается вернуть имущество уже не первый год, но по большому счету из этого ничего не выходит. Почему?

Инокиня Ксения: Действительно, тема возврата церковного имущества, отобранного государством в годы безбожного лихолетья, уже не первый год широко обсуждается в обществе. Власти издавали по этому поводу уже несколько документов. Первый - указ о возврате Церкви храмов и монастырей был подписан Ельциным еще в 1993 году. Потом о таком возвращении говорилось в законе "О свободе совести", который увидел свет в 1997 году. Кроме того, было еще одно постановление Правительства РФ от 2001 года. Оно регламентировало передачу Церкви имущества, находящегося в федеральной собственности. Но между решениями о передаче и самой передачей имущества проходят годы, а то и десятилетия. Причины кроются в том, что практически во всех указах и постановлениях были бюрократические зацепки, которые позволяли откладывать передачу имущества на неопределенный срок, а то и вовсе отказывать в такой передаче.

Вопрос: Примеры таких волокит имеются?

Инокиня Ксения: Сколько угодно! Вот, например история с храмом Апостола Иоанна Богослова под Вязом. Это в самом центре Москвы на Новой площади. По бумагам храм должны были передать еще в 1992 году, но в его стенах до сих пор располагается экспозиция музея истории Москвы. Между тем, студенты и преподаватели Российского православного института Иоанна Богослова, для которых этот храм должен стать главной святыней, проводят молебны под открытым небом. К сожалению, в храме пока даже перекреститься не на что. Экспозиция состоит не из икон, не из церковной утвари, а из современного светского искусства. Мы надеемся, что это как раз тот случай, который будет благоприятно разрешен с помощью нового закона. Документ позволит избежать таких коллизий. В нем четко описывается перечень документов, необходимых для передачи имущества, у устанавливается предельный срок, за который необходимо вернуть имущество принадлежавшее Церкви. Теперь он составляет шесть лет.

Вопрос: Сколько ценностей уже передано Церкви государством?

Инокиня Ксения: Очень немного. На сегодняшний день имеется около 100 случаев передачи имущества в собственность Русской православной церкви. Подчеркну, что такая передача началась только в 2005 году. Тем временем, мы выяснили, что в России имеется около 17 тысяч культовых объектов, которые должны быть переданы Церкви. И это только культовые сооружения! То, что передано сегодня, это капля в море.

Вопрос: Ваши оппоненты говорят, что основываясь на законе, радикально настроенные церковные общины пойдут на рейдерские захваты храмов, где сейчас располагаются музеи и будут выкидывать на улицу все, что не имеет отношения к религии.

Инокиня Ксения: Думаю, что никто никого выкидывать на улицу не будет. Потому что по закону, когда здание занято сторонними пользователями, есть особый план передачи, предусматривающий предоставление этому пользователю другого здания или других площадей. Иными словами передача не состоится до тех пор, пока старый пользователь полностью не освободит помещения. Предмета для беспокойства я не вижу. Никакого притеснения старых пользователей не будет! То же самое касается и арендаторов. Если религиозное имущество арендуется, то после подачи заявки религиозной организации на получение этого имущества в безвозмездное пользование, договор аренды не расторгается. Если арендатор добросовестно выполняет все свои обязательства: вовремя платит, использует объект по назначению и прочее, то просто взять и выгнать его будет нельзя, и Церкви, скорее всего, в передаче будет отказано. Если речь идет об имуществе, которое может быть передано Церкви, то договор аренды также должен быть сохранен, со временем арендатор станет платить за занимаемое здание Церкви, а не государственным организациям. Как видите, права и интересы сторонних пользователей достаточно хорошо гарантированы. Так что доводы наших оппонентов основаны на недостаточном знании обсуждаемого законопроекта.

Вопрос: А еще ваши оппоненты утверждают, что закон может вызвать конфликт внутри самой православной Церкви и других религиозных общин, поскольку вновь всплывет старый спор о "стяжателях" и "нестяжателях"…

Инокиня Ксения: То время было совершенно иным и тогда еще можно было говорить о "стяжательстве" и "нестяжательстве". А в наше время говорить об этом не приходится. О каком стяжательстве может идти речь, если храмы передаются нам в руинах. Они зачастую находятся просто в ужасном состоянии. Чтобы это увидеть, достаточно проехать по городам "Золотого кольца". Там две трети храмов находятся в безобразнейшем состоянии. Их Церковь должна забрать себе и восстановить. И какое же тут стяжательство? В 90-х годах храмы, которые сейчас находятся в безвозмездном пользовании, были в ужасном состоянии. Я говорю это с полной ответственностью, поскольку многое происходило на моих глазах. Мы их восстановили с большими усилиями и теперь там можно проводить богослужения. Так что, люди, обвиняющие нас в потенциальном "стяжательстве", должны понимать, насколько тяжело будет православным и другим верующим подымать культовые объекты из небытия. Это не просто получение имущества, это его восстановление и возвращение к жизни. Каждый церковный человек это прекрасно понимает, а потому в ближайшие годы в церкви просто не может быть дискуссии, подобной тем которые были во времена Нила Сорского и Иосифа Волоцкого.

Читайте также:

  
• Муж не хочет прописать жену в квартиру
  
• Каким образом монгольские ханы осуществляли управление русскими землями
  
• Учет имущества полученного в безвозмездное пользование
  
• Снимается ли залог при торгах арестованного имущества
  
• Как во франции называли дворян у которых остался только титула собственности не было