Незаконное расхищение государственного имущества карается законом ошибка

Обновлено: 19.04.2024

Трудовой кодекс содержит положения, согласно которым работник должен возместить работодателю причиненный им ущерб. Верховный суд в Определении от 06.05.2019 № 64-КГ19-2 высказал мнение о том, при каких обстоятельствах нельзя привлечь сотрудника к полной материальной ответственности, даже если хищение произошло при его попустительстве.

О привлечении к материальной ответственности

Общие положения о материальной ответственности сторон трудового договора, определяющие обязанности сторон по возмещению причиненного ущерба и условия наступления материальной ответственности, содержатся в гл. 37 ТК РФ.

К сведению: сторона трудового договора (работодатель или работник), причинившая ущерб другой стороне, возмещает этот ущерб в соответствии с ТК РФ и иными федеральными законами (ч. 1 ст. 232 ТК РФ).

Условия наступления материальной ответственности стороны трудового договора установлены в ст. 233 ТК РФ: одна сторона договора привлекается к ответственности за ущерб, причиненный ею другой стороне в результате ее виновного противоправного поведения (действий или бездействия). При этом каждая из сторон трудового договора обязана доказать размер причиненного ей ущерба.

Трудовым кодексом установлены следующие правила привлечения работника к материальной ответственности (ст. 238, 239, 241):

работник обязан возместить работодателю причиненный ему прямой действительный ущерб;

не подлежат взысканию с работника неполученные доходы (упущенная выгода);

материальная ответственность исключается в случае возникновения ущерба вследствие непреодолимой силы, нормального хозяйственного риска, крайней необходимости или необходимой обороны либо неисполнения работодателем обязанности по обеспечению надлежащих условий хранения имущества, вверенного работнику;

за причиненный ущерб работник несет материальную ответственность в пределах своего среднего месячного заработка (если иное не предусмотрено ТК РФ или иными федеральными законами).

Трудовым законодательством допускается привлечение работника к полной материальной ответственности.

К сведению: полная материальная ответственность работника состоит в его обязанности возмещать причиненный работодателю прямой действительный ущерб в полном размере (ч. 1 ст. 242 ТК РФ).

Материальная ответственность в полном размере причиненного ущерба может возлагаться на работника лишь в случаях, предусмотренных законодательством. Перечень таких случаев приведен в ст. 243 ТК РФ. В частности, материальная ответственность в полном размере причиненного ущерба возлагается на работника:

при недостаче ценностей, вверенных ему на основании специального письменного договора или полученных им по разовому документу (п. 2 ч. 1);

при причинении ущерба в результате преступных действий работника, установленных приговором суда (п. 5 ч. 1).

отсутствие обстоятельств, исключающих материальную ответственность работника;

противоправность поведения (действий или бездействия) причинителя вреда;

вина работника в причинении ущерба;

причинно-следственная связь между поведением работника и наступившим ущербом;

наличие прямого действительного ущерба;

размер причиненного ущерба;

соблюдение правил заключения договора о полной материальной ответственности.

Причем обязанность доказать такие обстоятельства возлагается на работодателя.

Верховный суд о привлечении работника к ответственности в случае, если не установлена его личная вина в хищении

В Определении от 06.05.2019 № 64-КГ19-2 Верховный суд разбирался в следующем деле. Сотрудница банка, с которой был заключен договор о полной материальной ответственности, в нарушение инструкции передала ключи от банкоматов работнику, производящему их техническое обслуживание. Последний совершил хищение из банкоматов, причем договор о полной материальной ответственности с ним не заключался. Руководство банка провело служебное расследование, в результате которого вора вычислили, привлекли к уголовной ответственности и взыскали с него похищенную сумму. Однако банк решил взыскать недостачу и с работницы, которая передала виновному в хищении ключи от банкоматов. В обоснование этого банк указал: хотя сотрудница и не знала о планах вора, она создала условия для кражи и должна отвечать солидарно с виновным.

Суд первой инстанции сделал вывод, что нет оснований для взыскания с работницы в пользу банка денежных средств в счет возмещения материального ущерба, так как не была выявлена причинно-следственная связь между несоблюдением ответчиком требований нормативных документов ЦБ РФ, должностной инструкции и наступившим у работодателя ущербом. Кроме того, суд отметил, что виновное в хищении лицо было выявлено, привлечено к уголовной ответственности и полностью возместило нанесенный банку ущерб.

Суд апелляционной инстанции не согласился с такими выводами суда первой инстанции. Он принял по делу новое решение и постановил взыскать с работницы сумму в счет возмещения причиненного банку ущерба.

При этом суд апелляционной инстанции указал, что несоблюдение работницей требований локальных актов банка и должностной инструкции способствовало хищению, что свидетельствует о наличии причинно-следственной связи между действиями (бездействием) работницы и нанесением ущерба имуществу работодателя, и в силу положений ст. 1080 ГК РФ ущерб подлежит взысканию в солидарном порядке как с работницы, так и с виновного в хищении.

Однако Верховный суд признал, что выводы суда апелляционной инстанции о наличии оснований для взыскания с работницы суммы причиненного работодателю ущерба основаны на неправильном толковании и применении норм материального права.

Судьи, сославшись на действующие положения ТК РФ и разъяснения, содержащиеся в п. 4 Постановления Пленума ВС РФ № 52, уточнили, что юридически значимыми обстоятельствами для разрешения иска работодателя к работнице о возмещении материального ущерба были такие обстоятельства, как вина указанного работника в причинении ущерба, причинно-следственная связь между поведением работницы и наступившим ущербом, отсутствие обстоятельств, исключающих материальную ответственность работницы за ущерб, причиненный работодателю, действия работника, совершившего хищение, установленные вступившим в законную силу приговором суда.

Еще один факт, повлиявший на решение ВС РФ, состоит в том, что с работника, признанного виновным в совершении хищения и, соответственно, причинении материального ущерба, в полном объеме взыскан ущерб в пользу банка.

Кроме того, нельзя возлагать ответственность на работницу, с которой заключен договор о полной индивидуальной материальной ответственности, если согласно локальным актам работодателя исключается материальная ответственность работника в случае, если ущерб причинен не по его вине.

По мнению ВС РФ, также нельзя в рассматриваемом деле взыскивать с сотрудницы ущерб, основываясь на положениях ст. 1080 ГК РФ, п. 1 которой предусматривает, что лица, совместно причинившие вред, отвечают перед потерпевшим солидарно. Данная норма гражданского законодательства, регулирующая гражданско-правовые отношения, не подлежит применению к спорным отношениям, возникшим на основании заключенного между сторонами трудового договора (трудовым отношениям). Условия и порядок возложения на работника ответственности за имущественный вред, причиненный им работодателю при исполнении трудовых обязанностей, регламентированы трудовым законодательством, в котором отсутствуют положения о солидарной ответственности работников при возмещении работодателю ущерба, причиненного ими при исполнении трудовых обязанностей.

Пример простого мошенничества

Приведем простой пример обычных мошеннических действий, направленных на противоправное изъятие денежных средств. Так, Ш. подошел к ранее незнакомому Н. и предложил приобрести мобильный телефон по заниженной цене. При пояснил, что часть денег необходимо оплатить сейчас, а другу часть – уже после передачи телефона в руки. Поверив словам Ш., потерпевший передал последнему деньги в счет оплаты за телефон. Ш., пообещав позвонить Н. в ближайшее время и сказать о времени и месте встречи с ним для продажи телефона, с места преступления скрылся.

Мошенничество с мобильными телефонами – очень распространенное преступление, когда виновное лицо просит телефон, чтобы совершить звонок и уходит за угол (дом) и пропадает с похищенным.

Кто расследует дела о мошенничестве

Особую сложность в расследовании подобных дел представляют мошеннические действия, совершенные группой лиц либо организованной группой. Подобные преступные группы образуются именно для совершения таких преступлений, тщательно распределяются роли каждого их соучастников, продумывается каждое из совершенных преступлений. Данная категория преступлений расследуется дознавателями полиции (часть первая статьи) и следователями полиции (части со второй по четвертую). Следственный комитет проводит расследование в случае совершения мошеннических действий должностными лицами.

При возникновении вопросов, воспользуйтесь БЕСПЛАТНОЙ консультацией адвоката по уголовным делам.

Субъект мошенничества

Субъект преступления – лицо, достигшее 16 лет. В следственной практике нередки случаи совершения преступления малолетними лицами (в возрасте до 16 лет). В таких случаях перед судом возбуждается ходатайство о помещении данных лиц в Центр временного содержания несовершеннолетних правонарушителей. Преступление совершается только с прямым умыслом. То есть виновное лицо целенаправленно обманывает потерпевшего либо злоупотребляет его доверием в целях получения его имущества. Совершение данного преступления путем бездействия просто невозможно.

Квалифицирующие признаки мошенничества.

Мошенничество группой лиц по предварительному сговору либо с причинением значительного ущерба

Часть вторая предусматривает наказание за мошенничество, совершенное группой лиц по предварительному сговору либо с причинением значительного ущерба потерпевшему. Часть вторая мошенничества относится уже к преступлениям средней тяжести, подразумевая более строгое наказание. Доля подобных преступлений в судебной практике по всем мошенническим действиям – порядка 30 процентов.

Мошенничество признается совершенным группой лиц по предварительному сговору в том случае, когда будет установлено, что в совершении преступления принимали участие не менее двух лиц, которые заранее договорились о его совершении. Доля подобных преступлений также достаточно велика. Здесь стоит помнить, что в большинстве случаев групповые мошеннические действия причиняют потерпевшим значительный либо особо крупный ущерб. А эти действия уже подпадают под части третью и четвертую статьи.

Значительный ущерб, согласно примечанию к статье 158 УК РФ – не менее 2500 рублей. В то же время, минимальный ущерб по части первой - 1000 рублей. Однако, следует учитывать, что вменение данного признака возможно только при оценке имущественного положения потерпевшего. Указанная сумма является минимальной. К примеру, если у бизнесмена с доходом не менее 100-150 тысяч рублей в месяц был похищен мобильный телефон стоимостью 30 тысяч рублей для него, скорее всего, указанный ущерб не будет являться значительным. в то же время, при совершении мошеннических действий в отношении безработного лица, к тому же если у последнего еще находится кто-либо на иждивении, указанная сумма будет являться значительным ущербом. Данное понятие традиционно относится к оценочным с учетом имущественного положения потерпевшего, наличия в собственности недвижимости, автомобиля и тд. Немаловажное значение имеет и нахождение у него на иждивении престарелых родителей, детей.

Примеры из судебной практики

Пример. П. путем мошеннических действий совершил хищение денежных средств, принадлежащих престарелой К. в сумме 4000 рублей. Как было установлено в ходе следствия, у потерпевшей К. единственным источником дохода является пенсия, которая составляет 12000 рублей. При этом она несет бремя расходов по коммунальным платежам, никакой помощи со стороны детей у нее нет. В связи с этим, судом действия П. были верно квалифицированы как мошенничество с причинением значительного ущерба.

Другой пример. Ш. с целью хищения имущества пришел к своему знакомому Н. и предложил заключить договор на покупку бытовой техники, при этом зная, что никакой техники у него нет. Ш. подписал договор и отдал последнему сумму – 40 тысяч рублей. После этого, Н. скрылся и больше не отвечал на звонки. В ходе судебного заседания было установлено, что у потерпевшего имеется в собственности квартира, загородный дом, два автомобиля, никого на иждивении нет. Кроме того, официальная заработная плата составляет около 120 тысяч рублей в месяц. С учетом указанных обстоятельств, судом обоснованно был исключен признак мошенничества с причинением значительного ущерба гражданину.

Пример группового мошенничества. И. заранее договорился с Т. о совершении ряда мошеннических действий – заключении договоров с лицами пенсионного возраста о перенаправлении денежных средств, имеющихся в наличии, в специальный фонд помощи пенсионерам под выгодную процентную ставку. При этом ходили по квартирам и представлялись сотрудниками фонда. Доверчивые пенсионеры охотно поверили мошенникам и передавали все имеющиеся у них денежные средства. Общий ущерб от действий И. и Т. составил около 200 тысяч рублей. Оба были осуждены по ч.2 ст. 159 УК РФ к наказанию в виде реального лишения свободы.

Мошенничество в крупном размере либо лицом с использованием своего служебного положения

Часть третья предусматривает наказания за совершение подобных действий, совершенных в крупном размере либо лицом с использованием своего служебного положения.

Как уже говорилось выше, крупный размер по мошенничеству составляет более 250 тысяч рублей. Сложностей с определением суммы ущерба в судебной практике, как правило, не возникает.

Что касается использования лицом своего служебного положения, то здесь необходимо доказать, что совершение мошеннических действий стало возможным только благодаря использованию своего должностного положения виновного лица. Это означает, что должностное лицо, либо государственный или муниципальный служащий, не являющийся должностным лицом, либо лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации, вопреки интересам своей службы использует вытекающие из его служебных полномочий возможности для незаконного завладения чужим имуществом или для незаконного приобретения права на него.

Судебная практика

Пример. Так, Б., являвшийся старшим оперуполномоченным по особо важным делам криминальной полиции, вступил с осужденными по этому же делу С. и П. в предварительный сговор, направленный на хищение имущества Р. путем обмана. П. и С., предъявив служебные удостоверения, подошли к Р. и без объяснения причин доставили его к зданию криминальной полиции, где сообщили потерпевшему не соответствующие действительности сведения о том, что он якобы находится в международном розыске, и обещали прекратить розыск и отпустить Р., если тот передаст им 50 тыс. долл. США. После того как Р. сообщил, что не в состоянии выплатить требуемую сумму, Б. снизил размер требований до 25 тыс. долл. США. Спустя два дня Б., находясь в автомобиле Р., получил от потерпевшего в качестве задатка денежные средства в сумме 4900 долл. США, после чего был задержан сотрудниками отдела собственной безопасности. Действия Б. квалифицированы судом первой инстанции по ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 159 и ч. 1 ст. 285 УК РФ. Суд кассационной инстанции изменил состоявшиеся в отношении Б. судебные решения и исключил осуждение его по ч. 1 ст. 285 УК РФ, поскольку противоправное поведение Б., связанное с использованием им своего служебного положения вопреки интересам службы в отношении потерпевшего, полностью охватывается составом преступления, предусмотренным ч. 3 ст. 159 УК РФ, и не требует дополнительной квалификации по ч. 1 ст. 285 УК РФ.

Мошенничество организованной группой либо в особо крупном размере, или повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение.

Часть четвертая мошенничества предусматривает его совершение организованной группой либо в особо крупном размере, или повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение.

Особо крупный размер – свыше одного миллиона рублей. Как правило, ущерб от подобного рода преступления значительно превышает эту сумму.

Интересный пример можно привести из практики.

Признаки организованной группы были подробно рассмотрены в статье про кражу.

В последнее время участились случаи изъятия у гражданина жилья в связи с совершением мошеннических действий.

Примером может приговор одного из районных судов Москвы в отношении Л. Так, Л. с целью совершения мошеннических действий в отношении ранее незнакомой П. пришел к домой последней и предложил свои услуги по сдаче в аренду принадлежащей ей на праве собственности квартиры, при этом пообещав достаточно большую сумму аренды в месяц, так как квартира будет сдаваться посуточно. Согласившись, П. подписала договор, как она посчитала, аренды. Однако, как потом выяснилось, потерпевшая подписала договор дарения квартиры на виновное лицо. В результате Л. стал собственником указанной квартиры. Спустя достаточно продолжительное время удалось возбудить уголовное дело по ч.4 ст. 159 УК РФ. Сделка была признана ничтожной, так как была совершена под влиянием обмана, а сам Л. был приговорен к 6 годам лишения свободы. Своей вины он не признал.

Отличие мошенничества от смежных составов преступлений

В практической деятельности правоохранительных органов нередко встречаются такие ситуации, когда признаки отдельных преступлений имеют некоторое сходство с мошенничеством, что создает определенные трудности для правоприменителя в процессе квалификации анализируемых деяний. Данное обстоятельство обуславливает необходимость в проведении разграничения между мошенничеством и другими сходными составами преступлений.

В уголовно-правовой литературе все хищения принято подразделять на формы и виды.

Под формами хищений понимаются предусмотренные уголовным законодательством способы их совершения, отличающиеся друг от друга по механизму завладения имуществом.

В науке уголовного права в зависимости от способа выделяется шесть форм совершения хищения:

1) кража (ст. 158 УК РФ);

2) мошенничество (ст. 159 УК РФ);

3-4) присвоение или растрата (ст. 160 УК РФ);

5) грабеж (ст. 161 УК РФ);

6) разбой (ст. 162 УК РФ). Полагаю, что к формам хищений следует отнести и вымогательство, которое по своим юридическим признакам, способу совершения, а также моменту окончания преступления схоже с разбоем.

От других составов хищения чужого имущества мошенничество отличается специфическими способами его совершения - путем обмана или злоупотребления доверием, поскольку именно в результате обмана или вследствие того, что мошенник умышленно злоупотребляет оказанным ему доверием, собственник либо иной владелец добровольно и по собственной инициативе выводит имущество из своего владения либо передает право на данное имущество и, таким образом, предоставляет виновному правомочия владения, пользования, распоряжения, а также управления похищенным.

Отграничение от кражи и грабежа

Одной из возможных ошибок, способной привести к неверной квалификации содеянного, является неточное представление о способах разграничения таких форм хищений, как кража (или грабеж) и мошенничество. Ошибки в применении уголовного закона в такого рода случаях определяются, как правило, тем, что зачастую при совершении краж и даже грабежей виновный прибегает к обману, вводя в заблуждение лиц, владеющих имуществом, либо входит к ним в доверие, чтобы облегчить себе доступ к имуществу и уже затем совершает тайное или открытое хищение.

Специфика кражи и грабежа состоит в том, что завладение имуществом осуществляется путем его захвата помимо или против воли собственника. Так, при совершении кражи изъятие осуществляется тайно и, следовательно, помимо и без всякого участия владельца. При грабеже виновный, в отличие от кражи, захватывает имущество открыто, полностью игнорируя всех окружающих, подавляя волю лиц, в собственности или под охраной которых оно находится, либо угрожая применением насилия, не опасного для жизни или здоровья. В таких случаях обман или злоупотребление доверием используется виновным не для непосредственного завладения имуществом, а с целью получения доступа к имуществу, проникновения в жилое помещение, иное хранилище либо для сокрытия уже совершенного хищения.

Однако на практике суды допускают ошибки в оценке объективной стороны содеянного.

Специфика хищения, совершаемого путем мошенничества, состоит в том, что виновный завладевает имуществом при непосредственном участии лиц, обладающих этим имуществом. Для мошеннического завладения характерен внешне добровольный акт передачи имущества собственником виновному. При этом преступное воздействие со стороны виновного осуществляется не на само имущество, а на сознание и волю потерпевшего при помощи обмана или злоупотребления доверием. Обманывая соответствующее лицо, мошенник внушает ему ложное убеждение о том, что, претендуя на получение имущества, он (мошенник) действует на законных основаниях.

Так, разбойные действия П. расценены судом как мошенничество и угрозу нанесения тяжких телесных повреждений при следующих обстоятельствах.

П., с целью завладения чужим имуществом, пришел в квартиру Щ., представился ей братом женщины, у которой сын Щ. украл 60.000 рублей, и потребовал вернуть похищенное, угрожая ей и сыну нанесением тяжких телесных повреждений и поджогом квартиры. Опасаясь осуществления угрозы, Щ. передала П. 60.000 рублей.

Отграничение от присвоения или растраты

Определенные сложности вызывает отграничение мошенничества от присвоения или растраты (ст. 160 УК РФ), поскольку, и в том и в другом случае виновный совершает хищение, злоупотребляя доверием собственника либо иного законного владельца. Отграничение рассматриваемых составов необходимо проводить по следующим критериям.

По смыслу закона присвоение и растрата, как и мошенничество, могут быть совершены в отношении любого имущества: государственного, общественного, муниципального, принадлежащего частным лицам, а также коммерческим или иным организациям.

В отличие от мошенничества, когда имущество передается мошеннику под влиянием обмана или злоупотребления доверием, при присвоении и растрате виновный наделен специальными полномочиями - фактической возможностью распоряжаться чужим имуществом, поскольку оно было ему вверено на законных основаниях, вытекающих из трудовых, гражданских или иных договорных отношений, для осуществления правомочий по распоряжению, управлению, хранению, перевозке, ремонту, временному пользованию и тому подобное.

В конце июня 2020 г. ко мне за юридической помощью обратилась мать двоих несовершеннолетних детей с проблемой получения материальной помощи, предусмотренной Президентом РФ в период действия ограничительных мер в связи с пандемией COVID-19. В получении единовременных выплат женщине было отказано, и поспособствовал этому ее бывший супруг, отец детей, проживающий отдельно и фактически не принимающий никакого участия в их жизни.

В моей практике не встречались такие дела, поскольку ранее в нашей стране не было подобной поддержки семей с детьми. Безусловно, я занималась вопросами неосновательного обогащения, и этот случай меня заинтересовал. Кроме того, защита интересов детей для меня всегда – дело принципа, поэтому юридическая помощь в данном случае была оказана pro bono.

После прекращения брачных отношений между супругами и расторжения их брака в 2017 г. двое несовершеннолетних детей остались проживать с матерью. Отец детьми фактически не интересовался.

Узнав об Указе № 249 и о том, что в период действия ограничительных мер, связанных с пандемией COVID-19, единовременные выплаты производятся в упрощенном порядке (без дополнительных проверочных мероприятий), отец детей также на портале госуслуг подал соответствующее заявление и получил денежные средства в сумме 20 тыс. руб.

В данном случае необходимо было восстанавливать справедливость в судебном порядке: взыскивать с отца в пользу матери, действующей в интересах несовершеннолетних детей, с которыми она проживает, неосновательное обогащение в размере 25 тыс. руб., полученное мужчиной вследствие злоупотребления родительскими правами.

В ходе судебного заседания 23 июня 2021 г. ответчик демонстрировал добросовестное поведение и заинтересованность по отношению к детям, а также пытался ввести суд в заблуждение, что дети проживают с ним, что денежные средства он получил с согласия матери и отдал их ей. Впоследствии ответчик утверждал, что на денежные средства, полученные летом 2020 г., он купил старшему сыну велосипед.

С целью внести ясность мы были вынуждены заявить суду ходатайство об опросе детей. В ходе опроса старший ребенок подтвердил факт проживания с матерью, что с отцом он давно не встречался, а также указал, что у него имеется велосипед, купленный матерью еще в 2018 г. То есть обстоятельство покупки отцом велосипеда сыну было опровергнуто самим мальчиком.

После опроса ребенка стало очевидно, что встречи детей с отцом носят эпизодический характер. Таким образом, факт проживания детей с матерью не мог быть опровергнут процессуальным оппонентом.

При вынесении решения суд учел также представленную нами характеристику ответчика, где документально подтверждались его связь с криминалом в прошлом и неоднозначное поведение, граничащее с нарушением закона, в настоящем, а также отмечалась склонность к употреблению наркотических веществ и злоупотреблению алкоголем.

Суд напомнил, что в соответствии с Конституцией РФ Россия является социальным государством, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека (ч. 1 ст. 7), а также о том, что материнство и детство, семья находятся под защитой государства, забота о детях, их воспитание – равное право и обязанность родителей (ч. 1 и 2 ст. 38). Это согласуется со ст. 3 и 18 Конвенции ООН о правах ребенка (принята Генеральной ассамблеей ООН 20 ноября 1989 г.), согласно которым государства-участники во всех действиях в отношении детей первоочередное внимание уделяют наилучшему обеспечению интересов ребенка, обязуются обеспечить защиту и заботу, необходимые для его благополучия.

В результате нам удалось доказать, что отец детей получил денежные средства в размере 25 тыс. руб. и распорядился ими по своему усмотрению, а не в интересах детей. Суд удовлетворил исковые требования в полном объеме и на основании ст. 1102 ГК РФ взыскал с ответчика в пользу истца сумму неосновательного обогащения.

Данный вид споров практически в правоприменительной практике не встречается. Это единичный случай восстановления и защиты нарушенного права, связанного с возвратом денежных средств, полученных одним из родителей в качестве поддержки от государства. Такая специфика более свойственна гражданским спорам между физическими и юридическими лицами без участия государства.

В заключение отмечу, что подобные незаконные действия недобросовестных родителей необходимо пресекать, при этом сумма исковых требований первостепенного значения не имеет – важно, что она предусмотрена в целях поддержки детства и материнства, а значит должна быть использована по назначению.

В юриспруденции общепризнанным является факт, что любое хищение совершается не только умышленно, но и с корыстной целью. Однако вопрос о том, что включает корыстная цель и какие именно действия могут подпадать под определение корысти, продолжает оставаться дискуссионным как в науке уголовного права, так и в правоприменительной практике.

Подходы к толкованию содержания корыстной цели

Сегодня существуют два основных подхода к вопросу о содержании корыстной цели в составе хищения. Корыстная цель может толковаться:

— либо слишком широко – как стремление распорядиться имуществом как своим собственным, извлечь выгоду для себя и/или иных лиц, круг которых не ограничен;

— либо слишком узко – как стремление к личному обогащению, обращение имущества в свою пользу или пользу близких лиц.

Такая ситуация порождает неопределенность на практике и позволяет ситуативно толковать нормы уголовного закона. Приведем в качестве примера материалы одного уголовного дела.

Заведующая районного отдела ЗАГС предлагала гражданам оплачивать услуги ЗАГС наличными в таком же размере, как если бы они оплачивали эти услуги официально через банк, передавая деньги ей. Так, по ряду эпизодов было установлено, что заведующая выезжала на регистрацию свадеб, однако граждане не оплачивали регистрацию бракосочетания в установленном порядке (не вносили деньги на банковский счет), а рассчитывались с заведующей на месте. Полученные таким образом деньги полностью тратились на нужды ЗАГС: обновлялся интерьер, ремонтировалась крыша и т.д. Это было связано с тем, что в районном бюджете не было предусмотрено необходимых средств, поэтому деньги были нужны, чтобы не довести отдел ЗАГС до плачевного состояния. Органами предварительного следствия было возбуждено уголовное дело по ст. 210 УК (хищение путем злоупотребления служебными полномочиями). Однако в процессе расследования встал вопрос, есть ли действительно здесь признаки хищения чужого имущества, в частности корыстная цель.

Если в данном случае толковать корыстную цель слишком узко – именно как присвоение чужого имущества безотносительно того обстоятельства, как лицо распорядилось похищенным, то в такой ситуации корыстная цель действительно усматривается, соответственно, дальше необходимо вести речь о хищении. То есть каким образом лицо распорядилось похищенным имуществом (куда и на что именно тратились деньги), нас не интересует. Это, в принципе, так (применительно к распоряжению имуществом), но тогда возникает следующий вопрос: действительно ли в такой ситуации не имеет значения мотив совершения хищения? Ставя вопрос иным образом, отметим: почему при незаконном изъятии имущества вообще никакого значения не имеет факт, с какой целью было совершено противоправное деяние и куда именно предназначалось расходовать полученные незаконным образом денежные средства? Ведь в рассматриваемом случае обогатилась не заведующая ЗАГС, а госорган, как юридическое лицо, поскольку за счет недополученных денежных средств бюджета района улучшилось его материально-техническое состояние.

В таком случае мы не можем говорить о том, что заведующая брала деньги себе, а потому ими распоряжалась как хотела, т.е. улучшала материальное состояние ЗАГС. Представляется, что все-таки ситуация выглядит иным образом. У заведующей отсутствовала именно корыстная цель, поэтому нельзя вести речь о совершении ею хищения чужого имущества путем злоупотребления служебными полномочиями.

На данную проблему можно посмотреть и с другой стороны. С точки зрения социальной справедливости нельзя ставить на одну чашу весов случаи, когда, например, главный бухгалтер незаконно начисляет себе и своим близким заработную плату и присваивает эти деньги, тратя их на свои нужды; и случаи, когда тот же главный бухгалтер из жалости или альтруистических соображений перечисляет деньги организации, не имея на то права, в детский дом для одиноких и оставшихся без родителей детей-сирот (при этом личного интереса бухгалтера там никакого нет). Говорить здесь о том, что уголовный закон не проводит никакой дифференциации и не видит разницы, оценивая действия главного бухгалтера и в первом и во втором случае одинаково, крайне сурово и несправедливо. В данном случае важна именно психологическая составляющая, т.е. большое значение имеет мотив совершения преступления.

Поэтому, на наш взгляд, указанные ситуации следует разделять, и в подобных случаях ответственность не должна быть одинаковой, поскольку это разные действия с точки зрения субъективной составляющей лиц, их совершающих, и преследуемых ими целей. Отчасти сегодня уголовный закон это и делает, устанавливая в ст. 217 УК уголовную ответственность за незаконное безвозмездное отчуждение в значительном размере (т.е. на сумму боле 40 базовых величин на день совершения преступления) чужого имущества, вверенного виновному, при отсутствии корыстной цели.

Рассматривая данную ситуацию, следует также сказать о том, что вопрос об отсутствии признаков хищения здесь следует ставить не только потому, что отсутствует корыстная цель, но и потому, что виновное лицо не завладело имуществом из государственных фондов. Эти деньги как бы предназначались государству, но еще не успели поступить. Поэтому заведующая отделом ЗАГС как бы не изымала имущество (денежные средства) из соответствующего бюджета. Более того, она не обладала полномочиями по приему наличных денег от граждан. Эти средства не были оприходованы и не числились на балансе организации. Следовательно, в таком случае можно вести речь о причинении имущественного ущерба без признаков хищения, т.к. эти деньги все равно предназначались государству, и неполучении должного. Это классическая ситуация для ст. 216 УК (причинение имущественного ущерба без признаков хищения). И если такой ущерб составил 40 базовых величин и более, то только тогда речь может идти о привлечении лица к уголовной ответственности, иначе имеет место административная ответственность, предусмотренная ст. 10.7 КоАП. Препятствием здесь является только то обстоятельство, что, как указано в ст. 216 УК, лицо должно извлечь имущественную выгоду. Но заведующая отделом ЗАГС не извлекала для себя или близких никакой имущественной (материальной) выгоды, лично не обогатилась за счет полученных и обращаемых на нужды ЗАГС средств. Это указывает на то, что она действовала бескорыстно, а стало быть, и признаки преступления, предусмотренного ст. 216 УК, в ее действиях отсутствуют.

Проблемы квалификации по признаку должностного лица

Как указывают работники правоохранительных органов, ст. 216 УК имеет много общих признаков со ст. 424 УК (злоупотребление властью или служебными полномочиями). Однако если в ст. 424 УК обязательным субъектом является должностное лицо, то в ст. 216 УК такого указания нет. Это обстоятельство позволяет многим ученым и работникам правоохранительных органов делать весьма тонкий вывод: если имущественный ущерб организации или государству причиняет должностное лицо, то в такого рода ситуациях необходимо вести речь исключительно о ст. 424 УК, а не о ст. 216 УК . Иначе говоря, речь идет об общей и специальной уголовно-правовых нормах, и в случае конкуренции между ними действовать должна специальная норма (в нашем случае – ст. 424 УК).

Отметим, что практика не всегда придерживается данных постулатов и часто по ст. 216 УК осуждаются и должностные лица, которые при совершении противоправного деяния используют именно свои служебные полномочия.

Судебная практика

В данном случае управляющий по делу о банкротстве является должностным лицом, и были все основания ставить вопрос о привлечении его к уголовной ответственности по ст. 424 УК, а не по ст. 216 УК, но правоприменительные органы решили иначе. Значит, можно предположить, что, с точки зрения правоприменителя, критерии отграничения ст. 216 УК от ст. 424 УК могут быть и иные, и они не связаны только со статусом субъекта.

Действительно, прокурорско-следственная практика знает немало случаев привлечения к уголовной ответственности именно должностных лиц, которые используют свои полномочия для совершения противоправных деяний, по ст. 216 УК. Чаще всего это делалось именно потому, что невозможно было доказать то обстоятельство, что должностное лицо, злоупотребляя своими полномочиями, совершало деяние вопреки интересам службы.

Судебная практика

Как видно, и в данном случае М. являлась должностным лицом, однако обвинение ей было предъявлено по ст. 216 УК. Это опровергает доводы на предмет того, что субъектом причинения имущественного ущерба без признаков хищения не может быть должностное лицо, и в подобных ситуациях действия должностных лиц должны квалифицироваться по ст. 424 УК.

С этой точки зрения нельзя решать вопрос сугубо в той плоскости, что ст. 216 УК является общей по отношению к ст. 424 УК. И если причинение имущественного ущерба без признаков хищения совершается должностным лицом, то в таком случае вопрос необходимо ставить о применении ст. 424 УК. Даже если какие-то элементы указанных составов преступлений совпадают, это не дает оснований для вывода о конкуренции указанных правовых норм и применении правила о действии общей и специальной нормы. Это совсем разные нормы, и указанное правило квалификации здесь неприменимо.

Читайте также: