Причины кризиса пенсионной системы
Обновлено: 13.05.2024
Не существует идеальной системы обеспечения качественного уровня жизни пожилых граждан. Лишь около 30 стран во всем мире имеют пенсионные системы, гарантирующие среднюю пенсию, сравнимую со средней зарплатой и существенно превышающую прожиточный минимум. Но и в этих странах в последнее десятилетие идет активный процесс настройки или даже значительного пересмотра параметров пенсионных систем. Почему?
Фото: Elena Palm/Interpress/AFP
Разные страны находятся на разных этапах развития пенсионных систем: если Ираку, Филиппинам или Танзании еще только предстоит их создавать, Китаю или Индии — расширять их охват, то странам Организации экономического сотрудничества и развития, в которых пенсии получают практически 100% пожилых людей, а размер средней пенсии колеблется от 40 до 70% средней зарплаты (не обходится и без курьезов — во Франции в течение двух лет средняя пенсия превышала среднюю зарплату), приходится решать вопрос о постепенном переходе на большую долю индивидуальных и добровольных схем — резкий рост продолжительности жизни и сокращение потребности в оплачиваемом труде делают формирование пенсионных накоплений путем отчислений из выплат работникам все более затруднительным.
Фото: Lucy Nicholson/Reuters
Расходы системы Пенсионного фонда России приблизились к 1 триллиону рублей. Это в полтора раза больше, чем у аналогичной структуры в США
Нельзя сказать, что в России никто не занимался развитием пенсионной системы. За последние 28 лет проведено по меньшей мере пять существенных ее реформ, но все пять следует признать провальными.
Идея трансформировать изначально стопроцентно солидарную советскую систему пенсий, при которой выплаты происходили по нормативам, вне всякой связи с индивидуальными отчислениями, в комбинацию государственной и негосударственной систем, привела к созданию мира негосударственных пенсионных фондов (НПФ), настолько зарегулированных бессмысленными нормами (типа запретов на вложения в валютные инструменты, в инструменты с потенциально высокими доходами, требованиями ежеквартальной прибыльности и прочим), что практически все они достаточно быстро превратились в инструменты высасывания ликвидности в интересах их акционеров и управляющих, среди которых большинство оказалось банкирами, использовавшими средства НПФ на поддержание ликвидности своих рушащихся банков и банкротящихся бизнесов.
Более трех десятков НПФ обанкротилось, более 100 миллиардов рублей (из которых большая часть — докризисных, то есть по курсу 25 к доллару) составили потери вкладчиков. В результате на рынке топ-10 НПФ контролируют около 90% активов, а в НПФ сосредоточено лишь около 1 триллиона рублей пенсионных резервов (то есть средств, переданных туда гражданами добровольно по программам индивидуального пенсионного страхования) и около 2,5 триллиона средств накоплений (то есть обязательных отчислений граждан по индивидуальным программам, которые они имеют право передавать НПФ в управление). Участниками добровольной системы являются около 5,6 миллиона человек — лишь 3,8% населения. При доходности, скажем, в 5% годовых (реальный результат 1 полугодия 2017 года) все НПФ принесли клиентам 50 миллиардов рублей за 2017 год (в то время как общие выплаты пенсий в стране составили около 7 триллионов рублей, или в 140 раз больше).
Фото: Andrei Kasprishin/Reuters
60 лет назад средняя продолжительность жизни в СССР составляла почти 69 лет, к 2016 году она выросла на 1–2 года. Так какие же у нас есть основания увеличивать пенсионный возраст на 5–8 лет?
Единственное, что смущает власть в нынешней пенсионной ситуации, — это существенный дефицит Пенсионного фонда (уже сегодня более 50% его расходов финансируется напрямую из доходов бюджета, а не из пенсионных сборов) на фоне того, что средняя пенсия в России очень мала (30% средней зарплаты, в полтора раза меньше, чем в Чили, в 2 раза меньше, чем в Польше), трудовые ресурсы в стране сокращаются, а продолжительность жизни медленно, но растет.
Фото: Alexander Demianchuk/Reuters
Сложно обосновать этот подход и в сравнении с другими странами. В странах с относительно благополучными пенсионными системами мужчины проживают на пенсии от 15 до 25% своей жизни, женщины — от 20 до 35%. В России сегодня женщины в среднем живут на пенсии 25% жизни (что нормально), а вот мужчины — всего 11%. Для приближения к развитым странам нам надо было бы зафиксировать пенсионный возраст женщин и сократить его для мужчин. Предлагаемый же вариант (при неизменном ожидаемом сроке жизни, что, наверное, не вполне корректно, но с другой стороны — за последние 60 лет, как сказано выше, ожидаемый срок жизни изменился в России всего на 1,5 года!) оставит мужчинам на пенсии в среднем всего 3,7% жизни, женщинам — всего 14,9%. Эти показатели отбросят Россию далеко назад по сравнению даже с основными развивающимися странами. При этом, конечно, с цинично-финансовой точки зрения эту меру нельзя назвать неэффективной: немедленное увеличение пенсионного возраста до предложенного уровня уменьшило бы количество пенсионеров примерно на 34%, а выплаты примерно на 2 триллиона рублей в год.
Другое дело, что в стратегическом смысле она ничего не решает: трудовые ресурсы в России сокращаются на 0,5–1% в год, на горизонте в 25 лет количество работающих в России по прогнозам уменьшится на 12 миллионов или примерно на 16%, в то время как количество пенсионеров (без учета роста пенсионного возраста) вырастет на те же 12–13 миллионов, или на 28–30%. Вывод за рамки пенсионного возраста 34% пенсионеров в лучшем случае позволит сохранить статус-кво, то есть 50-процентное финансирование пенсий из бюджета; скорее всего же, с учетом отставания темпов роста экономики от инфляции, ситуация будет даже хуже — при сохранении статус-кво покупательная способность средней пенсии снизится на 15–25%.
Конечно, легко критиковать власть, ничего не предлагая взамен. Можно ли как-то решить проблемы (а их две — сегодняшний дефицит пенсионного фонда и его будущий, еще больший дефицит на горизонте в 10–15 лет), не прибегая к простой децимации пенсионеров методом исключения более молодых? Похоже, что можно. Для этого не мешает вспомнить, что основной задачей пенсионного обеспечения является не сбалансировать бюджет, а создать гражданам страны достойные условия существования.
Государство должно преобразовать нынешнюю аморфную систему управления накоплениями в жесткую структуру инвестиционного пенсионного фонда
Во-вторых, пенсионной системе России, конечно, нужна кардинальная реформа — без перехода к индивидуальным и добровольным схемам она все равно не сможет работать вдолгую. Нужно уже сейчас начать переход к коллективной страховой схеме, обеспечивающей лишь минимальную пенсию, причем она должна быть максимум двух-трех размеров — минимальная, премиальная и персональная, и формироваться эти размеры должны от прожиточного минимума (скажем, 1 прожиточный минимум, 1,5 прожиточных минимума и 2 прожиточных минимума). Все остальные доходы пенсионеры будущего в России должны получать от сочетания накопительной индивидуальной схемы (разумеется, надо ее разморозить, и дальше разрешить работникам по желанию увеличивать размер отчислений в схему за счет своей зарплаты, разумеется, не облагая их налогами) и добровольных взносов. Государство должно преобразовать нынешнюю аморфную систему управления накоплениями в жесткую структуру инвестиционного пенсионного фонда, а систему НПФ надо кардинально реформировать, используя как модель американскую и/или норвежскую схемы — разрешить глобальные инвестиции и инвестиции в более доходные активы, существенно снизить бессмысленный контроль и одновременно устранить возможности для мошенничества, сделать максимально простой процедуру перехода из фонда в фонд. Неплохо было бы также разработать долгосрочный план приватизации предприятий, недвижимости и земли в России с перечислением выручки в активы накопительной системы в равных долях каждому ее участнику.
Добровольное пенсионное страхование должно получить максимальные налоговые льготы — нулевые налоги на отчисления в неограниченном объеме, включение в себестоимость любых перечислений компаниями добровольных пенсионных взносов в пользу работников — и максимальную гибкость: должны быть, например, разрешены перечисления в зарубежные пенсионные схемы и фонды (для этого надо разумно определить, какие инвестиционные системы могут быть так квалифицированы). Добровольные взносы должны наследоваться без налога — это создаст больше уверенности у инвесторов и сделает схемы более популярными.
Новая пенсионная система может заработать лишь для тех, кому до пенсии еще достаточно много лет. А ближайшие 35 лет придется продержаться
Наконец, мотивация пенсионеров работать, а работодателей — брать их на работу, должна начинаться не с лишения первых пенсии, а с освобождения их зарплаты от налогов — в конечном итоге если бы они не работали, то государство только платило бы им пенсии, ничего не получая.
Понятно, что новая система в части страховой пенсии может заработать лишь для тех, кому до пенсии еще достаточно много лет. Условно, ее можно вводить для всех мужчин младше 40–45 лет и женщин младше 35–40 — тех, кому до пенсии еще 15–20 лет. Это даст переход в большой степени к новой системе через примерно 30-35 лет. А ближайшие 35 лет придется продержаться — если мы, конечно, не хотим переместить страну с 40-го места по качеству жизни пенсионеров куда-нибудь в шестой-седьмой десяток стран, на уровень небольших государств с турбулентными экономиками, низким подушевым ВВП и регулярными цветными революциями.
Автор — руководитель экономических программ Московского центра Карнеги.
Читайте также: