Речь в прениях по хищению ндс

Обновлено: 16.05.2024

Смотря на многие публикации тоже решил представить Вам, да и другим лицам на обозрение свою речь по уголовному делу о незаконном обороте наркотических средств. Считаю, что данная речь может быть будет кому-то полезна.

По данному уголовному делу прения сторон еще не начаты и буду Вам признателен за Ваше мнение по данной речи. Если у Вас будут какие-либо замечания то с вниманием к ним отнесусь.

А вот непосредственно и сама речь!

Уважаемый суд, для удобства восприятия будем называть данные статьи как первый, второй и третий эпизоды.

Какова степень виновности, а в связи с этим и какова мера наказания может быть для него справедливой в глазах государства? Вам, Ваша честь, предстоит определить, какого же наказания заслуживает сидящий на скамье подсудимых Иванов Павел Сергеевич.

Уважаемый суд, несмотря на общественную опасность совершенных Ивановым преступлений, мне бы хотелось первоначально остановить, и обратить внимание суда, на первопричины их совершения.

Абсолютно не обоснован вывод следствия о том, что Иванов совершал преступления с целью распространения наркотических средств и получения незаконной материальной выгоды.

В ходе рассмотрения уголовного дела в суде, достоверно установлено, что Иванов Павел Сергеевич приобретал наркотические средства для гражданина Самоенко и за его счет, лишь с той целью, что бы в дальнейшем не быть выгнанным с работы. Самоенко был для него работодателем и в силу своего должностного положения мог запросто уволить Иванова с работы.

А ведь уважаемый суд, у Иванова дома малолетняя дочь, которая в силу жизненных обстоятельств попала в беду и нуждалась в дорогостоящем лечении.

Лишь с этой целью Иванов пошел на путь совершения преступлений.

Уважаемый суд, данные обстоятельства напрямую подтверждены в судебном заседании как самим же Самоенко, также показаниями его жены– Елены Ивановой, а так же и показаниями рабочих, которые вместе работали на стройке.

И ни чем другим данное обстоятельство в ходе судебного заседания стороной государственного обвинения не опровергнуто.

Позволю себе, уважаемый суд заметить, что согласно ст. 73 УПК РФ следователь Витчинова обязана была по уголовному делу доказать виновность Иванова в совершении преступления, форму его вины и мотивы совершенных преступлений, что сделано не было, а сам же суд согласно действующему законодательству не может выйти за пределы предъявленного обвинения и изменить в приговоре умысел на совершение преступления.

Уважаемый суд, мне бы хотелось остановиться на квалификации действий Иванова.

Согласно обзора судебной практики по уголовным делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных, сильнодействующих и ядовитых веществ, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27 июня 2012 года если посредник приобретает наркотическое средство по просьбе и за деньги приобретателя этого средства и передаёт ему данное средство, то такое лицо является пособником в приобретении. В таком случае его действия необходимо квалифицировать по ч. 5 ст. 33 и соответствующей части ст. 228 УК РФ.

В судебном заседании достоверно установлено и как следует из показаний Иванова, так и с показаний самого Самоенко, Иванов приобретал наркотическое средство по просьбе и за деньги Самоенко и в дальнейшем ему же его передавал. Данный факт стороной государственного обвинения не опровергнут, какие-либо доказательства, опровергающие это не представлены.

Данный вывод касается всех трех эпизодов совершения преступлений, и именно трех уважаемый суд, так как в судебном заседании установлено, что при третьем эпизоде Иванов наркотическое средство также приобретал по просьбе и за деньги Самоенко, но не успел его передать, т.к. был задержан сотрудниками полиции.

В связи с изложенным, при задержании Иванова П.С. 26 марта 2103 года оперативными сотрудниками Чалтырьского УФСКН проводилась оперативная деятельность с целью выявления, раскрытия преступления, а не административная деятельность, осуществляемая на основаниях и в порядке, предусмотренном КоАП РФ.

Таким образом, уважаемый суд, если гипотетически допустить законность всех проводимых в отношении Иванова оперативных действий, то его действия должны были быть квалифицированы как:
ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30 – ч. 1 ст. 228 УК РФ – 1 эпизод
ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30 – ч. 1 ст. 228 УК РФ – 2 эпизод
ч. 5 ст. 33, ч. 3 ст. 30 — ч. 1 ст. 228 УК РФ – 3 эпизод

Уважаемый суд, считаю, что данная квалификация была налицо видна еще на предварительном следствии, однако следователь, зная о том, что Иванова сразу же взяли под стражу, не захотела таким образом квалифицировать его действия, т.к. ч. 1 ст. 228 УК РФ является преступлением средней тяжести и тогда Иванов подлежал немедленному освобождению из под стражи. Аналогичным образом думал и советник юстиции Шевелев, утверждавший обвинительное заключение.

Данные сведения могли быть запросто получены следователем Витчиновой при допросе Самоенко, именно при качественном и надлежащем его допросе, как это было сделано в ходе судебного заседания.

Уважаемый суд, хотелось бы отметить, что согласно п. 7.2 обзора судебной практики по уголовным делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных, сильнодействующих и ядовитых веществ, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27 июня 2012 года при оценке действий оперативных сотрудников в ходе проведения проверочных закупок суды руководствуются разъяснениями, данными в пункте 14 постановления Пленума от 15.06.2006 № 14, в соответствии с которыми результаты оперативно-розыскного мероприятия могут быть положены в основу приговора, если они получены в соответствии с требованиями закона и свидетельствуют о наличии у виновного умысла на незаконный оборот наркотических средств, сформировавшегося независимо от деятельности сотрудников оперативных подразделений, а также о проведении лицом всех подготовительных действий, необходимых для совершения противоправного деяния.

Уважаемый суд, хочу напомнить, что в судебном заседании достоверно установлено, что в каждом из трех случаев умысла у Иванова на незаконный оборот наркотических средств, сформировавшегося независимо от деятельности сотрудников оперативных подразделений, не было. Такой умысел сформировался у Иванова лишь после неоднократных требований о приобретении наркотиков со стороны Самоенко, который действовал под принуждением сотрудников полиции. Каких-либо подготовительных действий для приобретения наркотиков Иванова не совершал.

Как следует из оглашенных в суде записей о соединениях абонентов Иванова и Самоенко, в каждом их трех эпизодов, последний сам неоднократно звонил Иванову.

Уважаемый суд, все это называется провокация преступлений!

Уважаемый суд, хотелось бы отметить еще дополнительные основания незаконности второго эпизода.

Согласно п. 7.1 обзора судебной практики по уголовным делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных, сильнодействующих и ядовитых веществ, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27 июня 2012 года судам следует учитывать, что проведение повторного оперативно-розыскного мероприятия, также очередной проверочной закупки у одного и того же лица, должно быть обосновано и мотивировано, в том числе новыми основаниями и целями.
Однако, каких-либо оснований и целей для проведения повторного ОРМ не было вовсе. Все это было сделано лишь для повышения надутых показателей работы оперативных служб.

Ни один из свидетелей из числа оперативных работников не смогли назвать, какие же были основания или цели для нового ОРМ, все ссылались на Головко, как на самого главного. Однако сам же Головко в ходе судебного заседания, так же о данных моментах пояснить не смог.

Оснований для проведения повторной проверочной закупки в материалах уголовного дела не содержится и в ходе судебного следствия стороной государственного обвинения не представлено.

Аналогичным образом является незаконным и третий вмененный Иванову эпизод, т.к. фактически, как указано выше, в отношении него проводились оперативно-розыскные мероприятия.

Уважаемый суд, подробней мне бы хотелось остановиться на показаниях свидетеля Самоенко, который в судебном заседании дал показания о незаконности всех проводимых в отношении Иванова оперативно-розыскных мероприятий.

Кроме того, Самоенко пояснил, что перед тем как в первый раз он нашел Павла, его документы – копию паспорта он сразу же передал оперативным работникам.

Таким образом, оперативные работники уже прекрасно знали о Иванове Павле, о его фамилии, имени, отчестве, и других анкетных данных, но несмотря на это проводили оперативные мероприятия в отношении якобы неизвестного лица.
Все это свидетельствует только о не законности проводимых оперативными сотрудниками оперативных мероприятий.

Показания свидетеля Самоенко в судебном заседании стороной государственного обвинения не опровергнуты. Сторона государственного обвинения попыталась их опровергнуть показаниями следователя Витчиновой и оперативных работников, но в данной части те лишь пояснили, что Самоенко якобы сам без какого-либо давления сотрудничал с оперативными работниками.

К показаниям следователя Витчиновой и оперативных работников прошу суд отнестись критически, т.к. по роду работы данные свидетеля работают в одной организации и находятся в прямой зависимости от начальства ФСКН.

Кроме того, при вынесении решения по делу, прошу суд учесть многочисленные процессуальные нарушения по делу, которые изложены в ходатайстве о признании доказательств недопустимыми, которое должно быть разрешено при вынесении итогового решения.

Уважаемый суд, я не прошу смягчить Иванову наказание, а прошу прекратить в отношении него уголовное преследование на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, по указанным выше основаниям.

Но уважаемый суд, если Вы сочтете мои доводы неубедительными, то при назначении наказания просил бы учесть положительные характеристики Иванова, наличие у него на иждивении малолетнего ребенка, что является смягчающим наказание обстоятельством, его полное признание своей вины.

Уважаемый суд, при наличии исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступления, ролью виновного, обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности преступления, руководствуясь принципами справедливости и гуманизма, учитывая личность подсудимого, влияние наказания на его исправление, на условия жизни его семьи и ее работы, назначить Иванову Павлу Сергеевичу наказание в виде лишения свободы на минимально возможный срок, с учетом отбытого срока содержания под стражей.

Судье Кировского районного суда г. Уфы

Текст

выступления в прениях по уголовному делу в отношении Р.Х.

Органами предварительного расследования Р.Х. предъявлено обвинение в том, что он 22 февраля 2009 года в ночное время со своей сожительницей А. А., а также ранее знакомым Р. Х. распивали спиртные напитки в съемной квартире, расположенной по адресу: г. Уфа, ул. Батырская, 8/1-108. В процессе употребления спиртного, по версии следствия, между Р. Х. и А. А. возникла ссора, переросшая в словесную перепалку, в это же время, в комнату зашел Р. Х. который увидел происходящее, и на почве внезапно возникших личных неприязненных отношений к Р.Х., решил причинить ему тяжкие телесные повреждения, а именно в период времени с 03.30 часов до 06.30 часов 22 февраля 2009 года умышленно стал наносить удары руками и ногами по различным частям тела Р.Х., затем Р.Х., по версии следствия, взял в руки деревянный табурет, ребрами сиденья которого стал наносить множественные удары по Р. Х.

По версии следствия Р. Х. причинил Р. Х. телесные повреждения в виде сочетанной травмы: закрытая черепно-мозговая травма (ушибленная в затылочной области справа, кровоизлияния в мягкие ткани в лобной области слева, в височной области слева, в темной области слева, в затылочной области справа, в проекции вышеуказанной , в височной области справа, кровоизлияния в мягкую мозговую оболочку, в кору и желудочки головного мозга), закрытая тупая травма груди (переломы ребер справа с 7 по 9 по средне-подмышечной линии, 10-12 по околопозвоночной линии, 11 ребро с повреждением пристеночной и легочной плевры и ткани правого легкого, гемоторакс), перелом правой лопатки, множественные кровоподтеки и ссадины) осложнились отеком и дислокацией головного мозга, причинили тяжкий вред здоровью и являются непосредственной причинной смерти Р. Х. По версии следствия смерть Р. Х. наступила в результате сочетанной травмы (закрытой черепно-мозговой травма, закрытой тупой травмы , перелома правой лопатки, множественных кровоподтеков и ссадин), осложнившейся отеком и дислокацией головного мозга, причиненной Р. Х. Действия Р.Х. следствием квалифицированы по ч. 4 ст. 111 УК РФ, т.е. как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшие по неосторожности смерть потерпевшего.

Анализ материалов уголовного дела в отношении Р.Х., собранных в ходе предварительного расследования и исследованных в судебном заседании, показания свидетелей, допрошенных в ходе судебного заседания свидетельствуют о том, что вина Р.Х. в инкриминируемом ему преступлении, предусмотренном ч.4 ст. 111 УК РФ не доказана.

К этому выводу следует прийти исходя из следующего:

Показания Р.Х. в части нанесения им Р.Х. лишь нескольких ударов по лицу по причине посягательств последнего на половую свободу А.А. подтверждаются показаниями допрошенных в судебном заседании А.А. и Э.Р.

Указанные свидетели указывают на то, что потерпевший Р.Х. пытался изнасиловать , при этому у него в руке по показаниям был нож, Р.Х. наносил лишь несколько ударов по лицу Р.Х. для того чтобы остановить его противоправные действия в отношении , при этом Р.Х. не наносил удары по телу Р.Х. ногами или табуреткой, крови у Р.Х. не было.

Находившиеся в квартире свидетели, показания которых были оглашены в ходе судебного заседания – и , также не подтверждают того, что Р.Х наносил удары потерпевшему Р.Х. табуреткой.

Следует также отметить, что действия Р.Х. в силу ст. 37 УК РФ должны расцениваться как совершенные в состоянии необходимой обороны, что исключает их преступность.

Допрошенный в судебном заседании Э.С. показал, что А.А, и Р.Х. о Р.Х. и его смерти ничего не говорили. Не подтверждают виновность Р.Х. и показания свидетеля Г.К., допрошенного в судебном заседании.

Показания свидетелей К.В. , оглашенные в судебном заседании не могут быть рассмотрены как подтверждающие виновность Р.Х. в инкриминируемом ему преступлении по причине того, что она не являлась непосредственным наблюдателем событий, произошедших на месте происшествия. Показания, которые она дала, со слов, со слов А. не могут быть расценены как достоверные, поскольку сама А. ни в ходе предварительного расследования, ни в ходе судебного заседания не допрашивалась. Показания о ее разговоре с незнакомыми мужичинами также не могут быть расценены в качестве доказательств виновности Р.Х. в совершении инкриминируемого ему преступления, поскольку не установлено никакой связи между Р.Х. и этими мужчинами.

3. Факт наличия на одной из обнаруженных в квартире табуреток отпечатков Р.Х. и крови, которая могла произойти от Р.Х., а также того что один из ударов по потерпевшего Р.Х. мог быть нанесен табуреткой прямо не свидетельствует о том, что именно Р.Х. нанес телесные повреждения Р.Х. данной табуреткой. Отпечатки Р.Х. на табуретке могли быть оставлены им когда он находился на кухне квартиры после его прихода туда. К тому же выводы, содержащиеся в заключениях экспертов номер 301 и 113 М-К являются вероятностными, а такие выводы не могут быть положены в основу приговора суда.

В соответствии с п. 3.1. ч.2 ст. 74 и ч.3 ст. 80 УПК РФ заключение специалиста – т.е. представленное в письменном виде суждение по вопросам, поставленным перед специалистом сторонами имеет статус доказательства по уголовному делу. Заключение специалиста оформлено надлежащим образом, в тексте заключения приведен подробный анализ изученных специалистом документов, отражающих содержание материалов уголовного дела.

В п. 1 заключения специалиста указывается, что в исследовательской части заключения эксперта не имеется описания признаков дислокации мозга, а при судебно-гистологическом исследовании не установлено признаков отека мозга.

В 6. 6 заключения указано на наличие у Р.Х. заболевания - кардиомиопатии алкогольного происхождения.

В п. 7 заключения специалиста № 115/11 указано, что смерть Р.Х. могла наступить от острой сердечной недостаточности по причине его отправления алкоголем при этом приводится ссылка на соответствующие этому обстоятельству судебно-медицинские данные, которые были необоснованно оставлены экспертом Д.Б. без внимания.

Допрошенный в ходе судебного заседания эксперт Д.Б. показал, что смерть Р.Х. наступила за 31,6 часа до проведения осмотра трупа на месте происшествия – т.е. за 31, 6 часа до 20-40 ч. 23 февраля 2009 г. Это означает, что смерть Р.Х. наступила 22 февраля примерно в 13-40. Учитывая, что в заключении эксперта Д.В. указывается что телесные повреждения причинены Р.Х. незадолго до смерти и возможность совершения потерпевшим самостоятельных целенаправленных действий в течение непродолжительного промежутка времени после получения повреждений не исключается, следует прийти к выводу о том, что телесные повреждения Р.Х. нанесены не Р.Х. а другим лицом, поскольку в соответствии с показаниями всех допрошенных по уголовному делу лиц, Р.Х. покинул квартиру по адресу: г. Уфа, ул. Батырская, 8/1-108 не позднее 01-30 - 02-00 22 февраля 2009 г. Таким образом, Р.Х. был жив и находился в квартире после ухода Р.Х. примерно с 02-00 до 13-40 т.е. примерно 11 часов 40 минут.

Даже если предположить что Р.Х. покинул квартиру позже чем 02-00, фактические обстоятельства дела никак не состыковывается со временем нанесения телесных повреждений, изложенным в постановлении о привлечении Р.Х. в качестве обвиняемого (с 3-30 до 6-30 ч. 22.02.2009), поскольку по обстоятельствам дела и по заключению эксперта исключается возможность жизни потерпевшего Р.Х. после нанесения телесных повреждений на протяжении значительного времени (с 6-30 до 13-40).

Также эксперт Д.В. показал, что полностью исключить возможность наступления смерти Р.Х. от отправления алкоголем исключить нельзя.

Необходимо обратить внимание и на показания представителя потерпевшего Р.Х. о том, что его брат в последние полтора года не пил после того как попал под машину и с ним побеседовал хирург. Вместе с этим, согласно заключению у потерпевшего в крови и мочи обнаружена значительная доля этилового спирта. Эти обстоятельства в совокупности показывают, что потерпевшему по указанию врача нельзя было употреблять спиртные напитки, однако он это, вопреки указаниям, делал.

Таким образом, из исследованных в ходе судебного заседания заключений эксперта и специалиста, следует прийти к выводу о возможности наступления смерти Р.Х. от отравления алкоголем.

Все вышеизложенные обстоятельства исключают возможность осуждения Р.Х. по ч.4 ст. 111 УК РФ по причине того, что время нанесения телесных повреждений, указанное в постановлении о привлечении Р.Х. в качестве обвиняемого (с 3-30 до 06-30 ч. 22 февраля 2009 г.) не соответствует фактическому времени образования телесных повреждений у потерпевшего Р.Х. и не опровергнута возможность наступления смерти Р.Х. в результате отравления алкоголем.

Не устраненные в ходе судебного разбирательства сомнения относительно причины смерти Р.Х. (отправление алкоголем или телесные повреждения) а также не устраненные сомнения относительно времени нанесения телесных повреждений, обнаруженных экспертом Д.Б. у и времени смерти последнего, должны быть оценены в пользу Р.Х.

Таким образом, судебное следствие по уголовному делу в отношении Р.Х. показало, что все сомнения в его невиновности в данном деле не были устранены, что приводит к выводу о необходимости оправдания Р.Х. в связи с его непричастностью к совершенному преступлению.

4. Важное значение для рассматриваемого уголовного дела имеют показания свидетеля Э.Г. который показал, что находился в помещении Кировского РУВД г. Уфы в связи с уголовным делом в отношении Р.Х. и слышал телефонный разговор оперативного сотрудника милиции с неким лицом, как он понял, судебно- медицинским экспертом. Из содержания разговора понял, что речь шла о деле в отношении Р.Х. и о смерти Р.Х., оперативному сотруднику милиции по телефону сказали, что смерть Р.. наступила в результате отравления алкоголем, однако оперативный сотрудник требовал подготовить заключение о наступлении смерти Р.Х. от черепно-мозговой травмы. Сотрудники Кировского РУВД били и просили дать показания в отношении того, что убил кого-то но он отказался. Из – за нанесенных побоев попал в больницу.

Эти показания согласуются с п. 7 заключения специалиста № 115/11, в соответствии с которым смерть Р.Х. могла наступить от отправления алкоголем.

5. Следует особо подчеркнуть, что версия Р.Х. о его непричастности к совершенному в отношении Р.Х. преступлении, повлекшем его смерть, подтверждается допрошенным на предварительном следствии свидетелем Б.Н., показания которого были оглашены в ходе судебного заседания. Так, показал, что 22 февраля 2009 г. около 05-30 проснулся от шума, вышел из своей квартиры, зашел в к. XXX, увидел там мужчину ростом примерно 160 м. с рыжими кудрявыми волосами, женщину высокого роста с короткими волосами, а также мужчину, который пытался встать с , а у него на была кровь. Примерно в 07-00 утра шум прекратился. Затем чуть позже начался опять шум, вышел и увидел девушку с синяками на лице и двоих мужчин. В ходе судебного заседания установлено, что Р.Х. по состоянию на 22 февраля 2009 г. и на настоящий момент не подходит под описание данное . Таким образом, рано утром 22 февраля 2009 г. свидетель видел в квартире по адресу г. Уфа, ул. Батырская, 8/1-108, в которой впоследствии был обнаружен труп Р.Х. неустановленного в ходе следствия мужчину и женщину, при этом потерпевший Р.Х. был жив. Эти показания согласуются с показаниями его жены – свидетеля Р.А. подсудимого Р.Х. и свидетелей и о том, что в квартире постоянно собирались различные лица и употребляли спиртные напитки. Данные показания согласуются с показаниями Р.А., оглашенных в ходе судебного заседания и показаниями свидетелей , и самого Р.Х. о его непричастности к смерти Р.Х.

Таким образом, следует считать доказанным факт того, что непосредственно перед смертью Р.Х. в квартире по адресу г. Уфа, ул. Батырская, 8/1-108 находились неустановленные мужчина и женщина. Этот факт опять же ставит под сомнение виновность Р.Х. в инкриминируемом ему преступлении, поскольку его могли, и вероятнее всего, совершили эти неустановленные лица, которых видел перед смертью Р.Х. свидетель Б.Н.. И здесь опять я отмечу, что в соответствии с ч. 3 ст. 49 Конституции РФ и ч. 3 ст. 14 УПК РФ все неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого.

На основании вышеизложенного

1. Р.Х. по предъявленному ему обвинению оправдать в связи с его непричастностью к совершенному преступлению.

3. Данный текст защитительной речи приобщить к материалам уголовного дела.

Мещанский районный суд города Москвы

Мой подзащитный Пимошенко обвиняется в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст.30, ч. 4 ст.159 УК РФ

На стадии предварительного слушания дела, защита констатировала факт незаконного привлечения Пимошенко к уголовной ответственности и на внутренние противоречия постановления о привлечении в качестве обвиняемого, однако суд не разделил позицию защиты в связи с чем я вынужден вновь подвергнуть критике обвинение выдвинутое в отношении Пимошенко, но уже не по формальным основанием, а с учетом доказательств представленных обвинением.

В обвинении указано, что Шляпников не позднее 02.08.2013 получил информацию о предписании ГИТ № 7-20005-11-ОБ/885/35/3, а так же о решении Нагатинского районного суда и Московского городского суда. Данная информация указана неверно и тенденциозно так как, именно Шляпников и Пимошенко, как лидеры профсоюза были инициаторами обращения в ГИТ, активно принимали участие в обжаловании решения Нагатинского суда г.Москвы, которая признала незаконным выводы суда первой инстанции.

В данном абзаце обвинения не указано время, то есть обвинение не конкретно, так как объективная сторона не указывает время совершения правонарушения. Тезис о том, что Шляпников потребовал передачи денег в том числе для Пимошенко опровергается самим Чаликом, который как в ходе следствия так и в ходе судебного заседания указывал на то что фамилия Пимошенко не произносилась, а появилась значительно позже данной встречи. Другой участник данной встречи Шляпников так же не указывает на то что фамилия Пимошенко произносилась. Аудиозапись встречи отсутствует. Таким образом защита отмечает что обвинением данный тезис — требование о передаче денег Пимошенко выдуман, так как упоминания об этом в деле отсутствует.

Таким образом защита констатирует тот факт что имеется аудиозапись сфальсифицированная на стадии досудебного производства, полученная в непонятных обстоятельствах, неизвестно кем и как переписанная на диск по которой и следствие и суд отказались проводить фоноскопическую экспертизу. По мнению защиты данная аудиозапись при наличии такого количества вопросов и противоречий, а так же явно сфальсифицированная не может быть положена в основу судебного решения.

Уведомление Пимошенко Кнышова о якобы достигнутой договоренности так же материалами дела не подтверждено. Не зафиксировано это ни на личной встрече ни в каком либо телефонном или ином общении. Фигуранты так же не подтвердили данный факт. Защита заявляет что данное обстоятельство, т.е уведомление Кнышова так же придумано следствием.

Защита отмечает что Пимошенко никаких одобрений Кнышова не получал. Данный факт не зафиксирован никаким образом, свидетельские показания и показания обвиняемых в этой части так же отсутствуют. Относительно требований Шляпникова защита Пимошенко высказаться не может, так как Пимошенко не являлся очевидцем этого разговора. Помимо прочего Пимошенко не обсуждал ни с кем вопросы связанные с банковской ячейкой.

Далее по обвинению, «17.10.2013 Чалик И.П. уполномочил своей доверенностью Шляпникова А.Н. распоряжаться содержимым индивидуального банковского сейфа по своему усмотрению, после чего во исполнение требований членов организованной группы Пимошенко В.И., Кнышова С.А. и Шляпникова А.Н., в тот же день заключил договор №0100/13-001468 от 17.10.2013 на предоставление аренды индивидуального банковского сейфа «. Защита отмечает что Пимошенко никогда ничего не просил и не требовал у Чалика, не обсуждал с ним никакие денежные средства, таким образом указание на это в обвинении незаконно и не соответствует материалам дела.

Защита отмечает, что как и в предыдущие разы указанные защитой обвинение извращает фактические события. Как подтвердили и допрошенные в суде сотрудник банка, и сотрудник МВД и сотрудник ФСБ задержание было в коридоре ведущим из операционного зала в депозитарий, а не при выходе из банка. Во вторых с денежными средвамими был задержан только лишь Шляпнников. Пимошенко не касался денег вообще, более того о его осведомленности о том, что Шляпников вынес из депозитария деньги не доказано обвинением. Ни Чалик ни Шляпаников ни Пимошенко не говорят о том, что Пимошенко знал что находится в банковской ячейке.

Таким образом приведенные мной тезисы обвинения не доказаны обвинением в связи с чем в обвинении не приведены никакие действия Пимошенко, указывающие на его виновность в совершении инкриминируемого преступления.

В действиях Пимошенко отсутствует состав преступления предусмотренный ч.3 ст.30, ч. 4 ст.159 УК РФ по нижеприведенным основаниям:

Мошенничеством в действующей редакции УК РФ является хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием

Ст.158 в своем примечании указывает на понятие хищения - совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества.

Однако при детальном изучении этого вопроса защита отмечает что денежные средства ОАО Аэрофлот никогда не похищались.

Указанный расходный ордер находится на листе 281 тома 13. Из текста ордера следует что 20.09.2013 г. Чалику были выданы 10 млн. наличными как ссуда. Согласно гражданскому законодательству ссуда является займом и на нее распространяются требования ст.809 ГК РФ одна сторона (займодавец) передает в собственность другой стороне (заемщику) деньги , а заемщик обязуется возвратить займодавцу такую же сумму денег (сумму займа).Договор займа считается заключенным с момента передачи денег.

То есть фабула обвинения не соответствует его существу. Что хотелось бы отметить, что в обвинении ни коим образом не персонифицировано лицо, кого обманули и чьим доверием злоупотребили.

Что касается Чалика, то согласно фабуле обвинения у него требовали денежные средства под предлогом разглашения компрометирующих данных, но требование под угрозой не образуют данного состава преступления.

По мнению защиты такая реакция и суда и гособвинителя объясняется тем, что Пимошенко никого не обманывал, но очевидно что ни суд ни обвинительно не захотели что бы это прямым текстом легло в протокол судебного заседания и подчеркнуло бы неконкретность обвинения и не указание в обвинении обманутого лица.

Подводя итог данному разделу моих прений я вынужден констатировать — деньги не Аэрофлота, а частного лица, лицо подвергшееся обману и/или чьи доверием злоупотребили обвинением не установлено.

Мещанский районный суд города Москвы

Мой подзащитный Пимошенко обвиняется в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст.30, ч. 4 ст.159 УК РФ

Читайте также: