Налог на спекулятивные операции
Обновлено: 25.06.2024
Сполохи финансового кризиса – продолжительные или быстро затухающие и спорадически разгорающиеся над глобальной экономикой – заставляют мировых политических лидеров искать эффективные и быстродействующие меры предотвращения возникающих угроз.
Массированная денежная накачка банковского сектора, предпринятая в большинстве стран, затронутых недавним экономическим кризисом, и сопровождавшаяся во многих случаях модернизационными преобразованиями, позволила достаточно оперативно преодолеть его существенные негативные последствия. Но при этом, используя медицинскую терминологию, лечили не причину, а следствие.
Казалось бы, естественным, оперативным шагом могло бы стать именно введение налога на финансовые спекуляции. Инициаторами подобной инициативы в Европе выступили Франция и Германия. В сентябре Еврокомиссия сформулировала предложения по введению налога на финансовые операции в 27 странах ЕС: 0,1% — для сделок с акциями и облигациями и 0,01% — для производных инструментов. Эксперты подсчитали, что налог принесёт 57 млрд евро в год, которые будут тратиться на общественные интересы. Ведь настоящего времени финансовый сектор не платит НДС, но пользуется господдержкой.
На саммите G20 его председатель Николя Саркози, убеждая коллег в актуальности данного решения как необходимого, отмечал, что большая часть доходов от этого налога должна идти на нужды экономического развития (Ведомости, 4 ноября 2011 года, выделено ВТ). Однако в пользу проекта выступили лишь Аргентина, ЮАР и Бразилия.
Даже самый близкий партнёр Франции – Россия – высказалась против. Борясь с кризисом, нужно избегать любых мер, ухудшающих положение банков, убеждал бизнесменов Президент России Дмитрий Медведев. А его помощник Аркадий Дворкович подчеркнул, что против налога многие страны и Россия не собирается вводить ограничения для текущих финансовых операций, не планирует их в основных направлениях налоговой политики на 2012-2014 годы (Ведомости, 7 ноября 2011 года).
Увы, такое совпадение мнений не случайно, если рассматривать Россию как мегакорпорацию, менеджмент которой действует в интересах основных акционеров и в собственных интересах – миноритарии и наёмные работники (= большинство граждан) не в счёт. Не говоря уже о структурных реформах в экономике, технологической модернизации, инновациях и прочих насущных преобразованиях.
Иными словами, рассмотренные предложения, как правило, ограниченны, односторонни и носят очевидный фискальный характер. Как элемент налоговой политики её фискальная составляющая, конечно, условие необходимое. Но одновременно и недостаточное, не в полной мере адекватное современным трендам экономического развития.
Условие достаточное
Понятно, что действие объективных законов рыночной экономики не отменяет присущие каждой стране исторический уклад, национальные и социально-экономические особенности, политическая традиция, законодательно утверждённые правила ведения бизнеса (хоть и во многом совпадающие). Да и потенциалы у всех разные…
Под неприкрытым или ненавязчивым государственным присмотром компании, работающие в основном на внутренний рынок, вполне могут выработать согласованное взаимодействие. Такая политика должна предусматривать и стимулировать, в первую очередь, обоснованные и эффективные вложения не в спекулятивную составляющую, а в реальный сектор, прежде всего, его высокотехнологические отрасли – без ущерба рыночной конкуренции, с учётом интересов государства, общества и самого бизнеса.
Для дальнейших рассуждений условно выделим три стадии развития цивилизации: допроизводственную стадию, индустриальную стадию и постиндустриальную стадию. Подробное их рассмотрение выходит за рамки настоящей статьи. Для дальнейшего анализа важны вторая и третья стадии, основные характеристики и особенности которых хорошо известны и достаточно подробно описаны.
Россия же всё ещё далека даже от создания современного индустриально-технологического общества, способного удовлетворять материальные потребности граждан на гарантированном среднемировом уровне индустриальной стадии общественного развития.
Основная цель стратегии экспорта – формирование условий (плацдармов) целенаправленного и последовательного перехода России на постиндустриальную стадию. Важнейшая цель тактики импорта – в ближайшие годы обеспечить реальный среднемировой/среднеевропейский уровень жизни большинству россиян (каждому конкретному, а не среднестатистическому гражданину!), в полном объёме соответствующий возможностям именно индустриальной стадии развития.
Подводим итоги
Чтобы понимать существенные причины происходящего (опасно растущее доминирование спекулятивного капитала лишь одна из них) и строить прогнозы – быть нобелевским лауреатом не нужно. Однозначно нужны налогообложение финансовых спекуляций и прямые ограничения отдельных видов финансовой деятельности. Единый сценарий нужен. И согласованная с таким сценарием экономическая политика в глобальных масштабах в целом и для каждой страны в частности. Всякая иная политика – это чистой воды спекуляции, что много хуже спекуляций финансовых, так до сих пор и не подпавших на международном уровне под адекватный налог.
ЕС, спасая евро, не ограничивается построением бюджетного союза, который должен подвести под единую валюту единый фундамент. Речь идет и о попытке воздвигнуть оборонительный редут против спекулянтов, раскачивающих прежде всего валютный рынок. Особую привлекательность этим планам придает возможность одним выстрелом убить двух зайцев: редут — это налог, а налог принесет дополнительные средства, в которых ЕС остро нуждается.
Речь идет о так называемом налоге Тобина. Нобелевский лауреат Джеймс Тобин предложил в 1978 году ответить на кризис Бреттон-Вудской системы введением налога на спекулятивные, а значит краткосрочные переливы капиталов из одной валюты в другую. Тобин, надо отдать ему должное, получил Нобелевскую премию совсем не за это, а за ставшую с тех пор достоянием любого учебника теорию портфельных инвестиций. Что же касается предложенного им налога, то он так бы и пылился на академической полке, если бы не кризис 2008–2009 годов, который по существу до сих пор не закончился, угрожая мировой экономике повторными волнами.
Справедливости ради отметим: во-первых, сегодня налог Тобина толкуется расширительно — не как налог на валютных спекулянтов, а как налог на финансовые транзакции вообще. Во-вторых, эффективность налога Тобина совершенно справедливо ставится в зависимость от того, будет ли он глобальным.
Искусство счета
Почему налог Тобина имеет мощную группу поддержки прежде всего в лице Николя Саркози, понятно. Налог помимо своего регулирующего воздействия на финансовые потоки принесет дополнительные средства, а это в условиях европейской эпидемии бюджетных и долговых кризисов немаловажно. Согласно прошлогодней оценке Еврокомиссии, предлагающей облагать торговлю акций и облигаций налогом в размере 0,1%, а деривативы — 0,01%, новые сборы могут приносить в европейскую казну около 37 млрд евро ежегодно.
Есть, правда, и противоположные оценки. В компании Ernst & Young подсчитали: налог на банковские операции приведет к появлению дыры в бюджетах европейских стран в размере 116 млрд евро. Аналитики аудиторской компании уверены: Еврокомиссия не учла потери, которые бюджеты понесут из-за снижения поступлений от налога на увеличение капитала. Аудиторы приняли во внимание также падение других сборов в результате снижения доходов финансового сектора.
Спор до боли знаком. Те, кто хочет ввести налог, считают доходы от самого факта новых сборов. Те, кто против, предлагают сделать следующий шаг, который, как оказывается, сокращает базу других налогов.
Это суть вечного разговора с фининспектором о поэзии экономики. В России этот разговор однажды привел к введению плоской шкалы подоходного налога, что увеличило сборы и от этого налога (плательщики стали выходить из тени) и от целой грозди других, что даже и считать не стали. Но такое случилось только однажды. Те же аргументы уже не возымели действия, когда вместо единого социального налога ввели социальные платежи, существенно увеличившие фискальный пресс все на тот же фонд оплаты труда. Впрочем, никакой загадки здесь нет. Плоскую шкалу подоходного налога предложил Владимир Путин, среди сторонников неповышения социального налогообложения его не было.
Аргументы сторонников
В мире есть и практический опыт применения налогов на финансовые операции. Лондонская фондовая биржа собирает гербовый сбор при торговле акциями более 200 лет. Этот налог собирается сейчас в электронном виде и составляет 0.5% от стоимости покупки. В год сумма сборов составляет почти $7 млрд, что не мешает этой площадке оставаться одной из наиболее ликвидных в мире. В Европейском союзе налог на биржевые операции взимается в Австрии, Ирландии, Греции, Франции и Финляндии. Налог на облигации взимается в Греции, Бельгии, Германии, Австрии. Некоторые элементы налогообложения финансовых сделок существуют в Индии, Колумбии, Китае, Южной Корее, Эквадоре, Гонконге и Австралии. Даже в США есть особый биржевой сбор, за счет которого финансируется Комиссия по ценным бумагам и биржам. Близкие налогу Тобина сборы были введены в 2009 году в Бразилии. В ноябре появился налог на торговлю выпущенными бразильскими компаниями американскими депозитарными расписками (АДР). Бразильский министр финансов Гвидо Мантега заявил, что 1,5-процентный налог на АДР является частью более масштабной стратегии сдерживания роста реала, курс которого к доллару США в 2009 году вырос почти на 40%. В октябре того же 2009 года Бразилия обложила 2-процентным налогом портфельные инвестиции в акции и ценные бумаги с фиксированной доходностью. Тот же путь выбрала и Южная Корея. Отметим, однако, что налог на облигации не спас Грецию от падения в долговую пропасть.
Возражения противников
Введение налога Тобина противники считают излишним. На спекулятивные потоки капиталов можно влиять иначе. Например, ввести повышенные нормы резервов для банков по обязательствам перед нерезидентами: чем короче эти обязательства, тем выше должны быть нормы резервирования. Что же касается займов, к которым прибегают корпорации, то должно быть введено налогообложение внешних займов.
Главный европейский противник налога Тобина премьер Великобритании Дэвид Кэмерон пригрозил накладывать вето на любую подобную инициативу в рамках ЕС до тех пор, пока аналогичные налоги не будут введены по всему миру.
Если обобщить, то возражения противников налога Тобина сводятся к тому, что не надо дразнить рынок новым налогом, нацеленным непосредственно на операции, которыми рынок в значительной мере живет. Это приведет к отторжению, а значит, чревато углублением кризиса. Дело не в теоретической чистоте предлагаемой меры регулирования, а в том, как она повлияет на ожидания рынков. Именно ожидания имеют принципиально важное значение.
Поэтому против налога Тобина возражают США и МВФ.
Российский след
Россия занимает выжидательную позицию.
Руководитель Экономической экспертной группы Евсей Гурвич говорит, что пока не существует большого международного опыта применения налога Тобина, поэтому если и вводить какие-то ограничения, то те, которые Россия раньше использовала. Например, восстановить механизм резервирования по трансграничным операциям, который перестал использоваться одновременно с отменой валютного регулирования в середине 2006 года.
Если к введению налога Тобина и возвращаться, то только с применением новейших электронных технологий. К тому же, если налог будет введен не повсеместно, скажем, не во всей Европе, а лишь во Франции, как в пылу отстаивания налога Тобина обещал Николя Саркози, то страна, ее введшая, оказывается в проигрыше — у капиталов появляется стимул ее обходить и из нее бежать. Так что впереди у налога Тобина или мировое признание, или забвение.
Зачем платить больше?
На самом деле в спекуляции нет ничего плохого. Купить подешевле и продать подороже — это суть любой торговли. Нет ничего криминального в желании граждан заработать на колебаниях рубля. Правда, в какие-то моменты тяга людей к валютным спекуляциям может привести к слишком резким колебаниями курса. В этом случае Центробанк вводит меры против спекулянтов, которые сводят на нет выгоду от краткосрочных валютных сделок.
Самое простое — купить валюту в операционной кассе или обменном пункте при любом банке. В этом случае вы сталкиваетесь со спрэдом — разницей между курсом покупки и курсом продажи: на этом и зарабатывают обменники. Поэтому даже если биржевой курс достиг нужного вам уровня, это еще не значит, что в обменном пункте он вас устроит.
Некоторые граждане, понимая, что бегать и менять валюту — крайне непродуктивное занятие, идут к широко рекламируемым форекс-дилерам. Здесь надо иметь в виду, что это чистая игра, как в казино. Кроме того, поскольку эти компании предоставляют кредитное плечо — то есть дают возможность, имея на депозите, скажем, 100 долларов, совершать сделки с лотом в 10 тысяч долларов. Жадность подталкивает людей использовать это плечо. А дальше человек рано или поздно сделает ошибку и проиграет, а форекс-дилер выиграет.
Другая возможность — торговать валютой через биржу. Напрямую биржа с физлицами не работает, поэтому придется открыть счет у брокера. Нужно заключить с ним договор, установить торговую программу и начать заключать сделки. Комиссия от оборота будет значительно ниже, чем при торговле через банк. При большом обороте экономия может составить десятки тысяч долларов в год. Банк, торгующий валютой в розницу через обменник, тоже покупает ее на бирже — на тех же условиях, что и брокер. Почему бы обычному гражданину не воспользоваться теми же условиями, раз такая возможность есть? Получается, что валютные спекулянты, совершающие сделки на бирже, — это просто люди, которые не хотят переплачивать банку.
Через брокера можно совершать операции не только с валютой, но и с акциями, облигациями, фьючерсами, опционами и тому подобными бумагами. Если вы совершили сделку с выгодой, вам придется заплатить налог — 13 процентов от размера вашей прибыли. Сделки с валютой — не исключение.
Единственный нюанс: декларация и уплата налога — полностью на совести гражданина. Естественно, большинство российских граждан, всей душой желая уплатить НДФЛ, тем не менее иногда забывают это сделать — как минимум это связано с дополнительными временными и трудозатратами.
Теперь же Минфин задумался над тем, как сделать сбор налогов более эффективным. Если брокера назначат налоговым агентом, хлопоты по его уплате возьмет на себя он. Таким образом с доходов граждан от продажи валюты НДФЛ будет уплачиваться автоматически. Вопрос в том, какую выгоду получит бюджет от этой меры и может ли это вызвать какие-либо последствия не только для валютных спекулянтов, но и для всего финансового сектора.
Искать под фонарем
С одной стороны, возмущение брокеров вполне объяснимо, с другой — понятно желание финансовых властей получить от граждан все причитающееся. Но этим налоговые инициативы не заканчиваются.
Идея нобелевского лауреата по экономике Джеймса Тобина о налогообложении валютных операций, к которой апеллирует Глазьев, уже много лет вызывает дискуссии. Свое предложение экономист сформулировал в 1970-х годах, при этом сам считал его нереализуемым. В то же время процессы компьютеризации и централизации биржевых сделок, по мнению многих экономистов, могут этот замысел воплотить в жизнь.
Таким образом, интерес к валютным операциям в России традиционен и неизбывен. Граждане хотят заработать на спекулятивных сделках с валютой, а чиновники — пополнить казну за счет спекулирующих валютой граждан. Стоит отметить, что в этой игре пока ведет население: валютный контроль не введен, а налоги на доходные валютные операции все еще жестко не контролируются. Поэтому покупать и продавать доллары можно спокойно — как в обменниках, так и на бирже.
Читайте также: