Правило неретроактивности означает что международный договор

Обновлено: 25.06.2024

Однако выбор такого сценария -это крайнее средство, применение которого необходимо аргументировать. На это не указано напрямую в ст. 431 ГК РФ (очень жаль), но следует из ее смысла (требование установления действительной воли сторон) и целей правового регулирования (стабильность и предсказуемость гражданского оборота, уважение не только свободы договора, но и приверженности последствиям связанности возникшим обязательством). Почему это так?

Если договор заключен, логично предположить, что его возникновение имеет причину и цель. Коль скоро договор как юридический факт представляет собой волевое действие.

Вместе с тем, проблема глубже. Дело не только и не столько в законодательстве, сколько в адекватности и разумности правоприменения и, как следствие, толкования.

Принцип эффективного толкования по- разному называется в доктрине (правило полезного эффекта, правило толкования в пользу действительности, заключенности , исполнимости, разумности условий и т.п.).

Однако важно то, что это тот самый принцип толкования, который признан в международной практике и равным образом известен нашему законодателю (жаль только, что не закреплен прямо в ст. 431 ГК РФ) и национальным судам (жаль только, что прямо не поименован таковым и не снабжен детальными разъяснениями).

Его идейное содержание хорошо сформулировано в Принципах Европейского договорного права (The Principles on European Contract Law (PECL)), в ст. 5: 106 :

Это означает, что предпочтительным является толкование позитивное, то есть в пользу того, что условие законно и эффективно, то есть существует, действительно, исполнимо, неабсурдно, похоже на то, что стороны имели или должны были иметь ввиду.

Разумеется, данный принцип не означает абсолютизацию свободы договора без причины. Неустранимые дефекты в выражении воли могут быть, но их необходимо не только установить, но и убедиться в их неустранимости. То есть убедиться в том, что неясные выражения никак не объяснить в смысле, наиболее благоприятном для сохранения сделки.

Потенциал для толкования можно черпать в том числе и в законодательстве. Не случайно законодатель отказался от презумпции ничтожности сделки в пользу презумпции оспоримости (ст.168 ГК РФ), а также допустил существование иных последствий нарушения сделки, не связанных с недействительностию (ст. 431.1 ГК РФ).

В п. 2 ст. 431.1 ГК РФ справедливо указано, что, по общему правилу, сторона, которая приняла от контрагента исполнение по договору, связанному с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, и при этом полностью или частично не исполнила свое обязательство, не вправе требовать признания договора недействительным.

Это норма как раз является одним из доказательств значимости принципа эффективного толкования договора и демонстрацией многофакторности правовой оценки.

Согласно п.8 ст. 7 Федерального закона от 29.12.2015 N 382-ФЗ "Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации” “При толковании арбитражного соглашения любые сомнения должны толковаться в пользу его действительности и исполнимости”. Очевидно, что при всей особенности природы арбитражного соглашения вряд ли можно найти серьезные аргументы против применения данного принципа ко всем гражданско-правовым договорам. Как минимум, допустима аналогия закона (п. 1 ст. 6 ГК РФ).

Следует обратить внимание на то, что в абз. 1 п. 43 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 N 49 "О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора" (ПП ВС № 49) особо обращается внимание на то, что “Условия договора подлежат толкованию в системной взаимосвязи с основными началами гражданского законодательства, закрепленными [НЕ ТОЛЬКО] в статье 1 ГК РФ, [НО И ]другими положениями ГК РФ, законов и иных актов, содержащих нормы гражданского права (статьи 3, 422 ГК РФ)“ (вставка моя). Это лишний раз показывает, что пока что правила толкования договоров не могут быть ограничены крайне лаконичной ст. 431 ГК РФ.

Сам принцип эффективного толкования в общем виде сформулирован в п. 44 ППВС№ 49: “При наличии спора о действительности или заключенности договора суд, пока не доказано иное, исходит из заключенности и действительности договора и учитывает установленную в пункте 5 статьи 10 ГК РФ презумпцию разумности и добросовестности участников гражданских правоотношений. Если условие договора допускает несколько разных вариантов толкования, один из которых приводит к недействительности договора или к признанию его незаключенным, а другой не приводит к таким последствиям, по общему правилу приоритет отдается тому варианту толкования, при котором договор сохраняет силу”.

Я говорю именно об общем виде, поскольку оценкой (не)заключенности / (не)действительности этот принцип не ограничивается. Сказанное подтверждается не только приведенными выше примерами из PECL и законодательства, но самим же ВС РФ, разъяснениям которого просто не хватает полноты и системности.

В частности, отражением принципа эффективного толкования является и оговорка в абз. 3 п. 32 ПП ВС № 49 о том, что “Толкование договора не должно приводить к такому пониманию условия договора, которое стороны с очевидностью не могли иметь в виду.”

За этим разъяснением можно увидеть всю широту идеи эффективного толкования. Дело не только в оценке (не)заключенности /(не)действительности условия. Дело в выборе из всех возможных смыслов того, который наиболее соответствует или должен соответствовать именно общим намерениям и воле сторон, является ситуативно разумным, адекватным и неабсурдным.

Достаточно редко, но в практике судов также можно увидеть обращение к принципу эффективного толкования в самом широком смысле, то есть не только в контексте оценки наличия и законности условий, но и для того, чтобы убедиться, что их понимание не приводит к абсурдным последствиям.

Например, в Постановлении Арбитражного суда Северо-Западного округа от 04.10.2016 N Ф07-7716/2016 по делу N А56-72478/2015 примечательно следующее указание:

“Согласно части 1 статьи 31 "Венской Конвенции о праве международных договоров", заключенной в Вене 23.05.1969 (далее - Венская конвенция), договор должен толковаться добросовестно в соответствии с обычным значением, которое следует придавать терминам договора в их контексте, а также в свете объекта и целей договора.

Статьей 32 Венской конвенции предусмотрено возможное обращение к дополнительным средствам толкования, в том числе к подготовительным материалам и к обстоятельствам заключения договора, чтобы подтвердить значение, вытекающее из применения статьи 31; или определить значение, когда толкование в соответствии со статьей 31: оставляет значение двусмысленным или неясным (а), или приводит к результатам, которые являются явно абсурдными или неразумными (b)”.

Напротив, игнорирование принципа эффективного толкования приводит к существенным ошибкам. Примером может служить дело, приведенное в п. 23 "Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 3 (2020)"(утв. Президиумом Верховного Суда РФ 25.11.2020).

В частности, ВС РФ , комментируя ошибки в толковании договора, указывает на то, что “Толкование договора должно осуществляться в том числе на основе принципа добросовестности, в частности, при наличии сомнений в том, является ли договор заключенным в пользу третьего лица, такой договор должен толковаться как предоставляющий права третьему лицу, если иной подход приведет к произвольному лишению третьего лица компенсации за утрату права собственности”.

Жаль только, что ВС РФ не поясняет свою вывод исчерпывающим образом и не говорит о том, что такой подход обусловлен именно необходимостью соблюдения принципа эффективного толкования договорного условия.

Подытоживая:

Таким образом, применение положений ст. 431 ГК РФ невозможно без учета принципа эффективного толкования.

Последний означает, что в споре должны быть предприняты всевоможные усилия для того, чтобы договор (1) в случае доказанности неясности соответствующих условий 2) был признан именно заключенным, действительным, исполнимым, разумным и не абсурдным с точки зрения общей воли сторон.

В этом состоит его практическое значение.

Практические рекомендации в договорных спорах может быть сформулированы следующим образом:

как в процессе подготовки правовой позиции, так и в процессе оценки аргументов спорящих сторон необходим последовательный тест на оценку каждого условия (1) не только как существующего, законного (первый этап), но и эффективного (то есть такого, которое разумно и неабсурдно для сторон) (второй этап);

иное должно быть необходимым и достаточным образом обосновано, поскольку выбор “иного” (“негативного сценария”) - это изменение квалификации и иное содержание отношений. Простой пример: если договор признан незаключенным/ недействительным, но исполнение по нему произведено, то оценка встречного предоставления за это исполнение будет оцениваться по нормам о неосновательном обогащении, содержание которых может сильно отличаться от условий, о которых договорились стороны);

как следствие, выбор “негативного сценария” без достаточных причин толкования будет является существенным нарушением норм права и поводом для оспаривания судебных актов.

Читайте также: