Кто поддерживал приказ патриарха гермогена спасти отечество

Обновлено: 14.05.2024

Известно, что Святейший Патриарх Тихон предал анафеме тех, кто развязал братоубийственную войну, но не дал благословения Белой армии. Почему?

Святые Патриарх Гермоген и Патриарх Тихон — два великих святых, которые всю свою жизнь посвятили, а лучше сказать, пожертвовали Богу и Церкви. В их подвиге много схожего. Оба были просветителями. Оба были миссионерами.

Патриарх Гермоген был священником в Казани, только что присоединенной к России, проповедовал Евангелие среди татар — мусульман, и его опыт очень важен для нас. Патриарх Тихон вел огромную миссионерскую работу в Северной Америке, что не менее важно для нас сегодня.

Условия их служения сильно отличаются. Польская римо-католическая интервенция, с которой должен был бороться Патриарх Гермоген, носила не столько политический или национальный характер, сколько религиозный – речь шла о том, сохранится ли Православие на Руси, или Русь станет католической?

Если бы польский королевич Владислав согласился принять православное христианство и сохранить Православие в стране, то Патриарх Гермоген готов был признать его правителем, у него не было бы оснований противиться. Власть и политические системы временны, а Царство Божие вневременно и бесценно, поэтому изменять Церкви Христовой и христианской вере абсолютно не допустимо. Это была принципиальная позиция Патриарха Гермогена.

Известно, что Святейший Патриарх Тихон предал анафеме тех, кто развязал братоубийственную войну, но не дал благословения Белой армии. Кого и на что было ему там благословлять?

Этот класс, добившись свержения законной монархической власти, попытался устроить какую-то демократию по западному образцу, но добился лишь развала экономики, разложения армии, которая до этого в целом победоносно сражалась в Европе. 1917 год должен был ознаменоваться победоносным завершением войны с Германией и Австрией. Поэтому эти деятели стремились поскорее совершить революцию, ведь если бы война окончилась победой, то, поскольку победителей не судят, совершить переворот было бы невозможно.

Один Патриарх вмешивался в политику более активно, дугой менее активно, потому что во время Патриарха Гермогена нашлись Минин и Пожарский, которые перед Казанской иконой собрали русский народ, а во времена Патриарха Тихона подобных Минину и Пожарскому не нашлось.

В 1917 году все, кто не верил во Христа, тащили Россию в пропасть. Коммунист, который не верил в Бога и осквернял святыни, после чего был готов на самые гнусные злодеяния, и буржуй, просаживающий бешенные деньги в кабаке — это объективные враги русского народа, причем многие, хотя и принадлежали к нему, не считали его своим.

Почему Патриарха Гермогена слушали, и народ, и боярин Салтыков, а Патриарха Тихона не слушали, ни народ, ни те же коммунисты, которых он проклял? Суть ответа на этот вопрос в 1612 году, в 1917 году и сегодня, в 2012 году — одна и та же – отношение ко Христу, верит ли человек в Бога, или нет? Среди белых воинов было много достойных людей, и среди коммунистов были жертвенные и честные люди. Но самое главное — это христианская вера. Если она есть, то Господь наш Иисус Христос поможет, и не будет ничего невозможного. Если же ее нет, то никакой воин, самый смелый, самый самоотверженный, самый сильный без Бога ничего сделать не может.

В XVII веке слова Патриарха Гермогена были для русских христиан призывом к действию, а в 1917 году слова Патриарха Тихона такой силы не имели не потому, что были бессильными, а потому, что сердца стали бесплодными.

Грандиозный промышленный скачок в России, который она совершала накануне Первой мировой войны, когда Россия уверенно выходила на мировой уровень, сделал бы ее самой главной, самой сильной империей на земле. Она бы занимала то же место, которое сейчас занимает Америка. Враги России этого допустить не могли. Их союзниками стали сами русские, утратившие веру в Бога, в первую очередь политическая, экономическая и интеллектуальная элита. Буржуазия, которая получала колоссальные состояния мгновенно, при этом ничем не рискуя, оказалась к нему не готова. Деньги дают огромные возможности, но иметь их – большая ответственность. Скупой рыцарь горделиво говорил:

Что не подвластно мне? как некий демон

Лишь захочу — воздвигнутся чертоги;

В великолепные мои сады

Сбегутся нимфы резвою толпою;

И музы дань свою мне принесут,

И вольный гений мне поработится,

И добродетель и бессонный труд

Смиренно будут ждать моей награды.

Я свистну, и ко мне послушно, робко

Вползет окровавленное злодейство,

И руку будет мне лизать, и в очи

Смотреть, в них знак моей читая воли.

Сегодня говорят о возрождении экономики, о создании среднего класса. Средний класс это и есть буржуазия, ведь буржуа — это просто горожанин. Буржуазия, которую, по сути, хотят возродить, это само по себе ни хорошо, ни плохо – все зависит от отношения каждого человека ко Христу. И от того, сможем ли мы воспитать сегодня средний класс на основе христианской веры, и не просто веры, а веры церковной, зависит наше будущее, будет ли оно христианским, или будет таким, как в 1917 году, то есть его может вообще не быть.

Снова обратимся к свидетельствам, которые оставил полковник фон Рупах. «И не народ-сфинкс, а вековая накипь на нем, наша общественность, была причиной того пренебрежения и даже презрения, с которым относились к русским не только другие народы, но и все то лучшее, что дала сама нация в лице своих мыслителей, писателей и передовых людей.

Святые Патриархи Гермоген и Тихон самоотверженно служили своему народу, Православной вере и Церкви. За верность своим идеалам, претерпев множество страданий и мук, они отдали свои жизни.

Вот почему для нас столь важно почитание памяти таких великих святых, как Патриархи Тихон и Гермоген.

Необычную петлю сделала биография святителя: он жил очень долго, трудился, не покладая рук, но за полтора года до кончины вошел в полосу тяжелейших испытаний; претерпел муки духовные, поношение и плен в подземном узилище; всё выдержал, не колеблясь в вере; был прославлен за духовную твердость и готовность претерпеть страдания, на которые его обрекли.

Долгий век принес Гермогену репутацию церковного деятеля с большими заслугами, но не более того. Лишь на закате жизни пришел его звездный час. Фигура святителя обратилась в лампаду, горевшую для всей России, всему народу освещавшую путь. И эта ослепительная вспышка как будто поглотила все прочие события его судьбы.

Портрет патриарха Гермогена из журнала 1903 года. Источник Сайт Троице-Сергиевой лавры

Казанское чудо

О происхождении, детстве, юности и зрелых годах святителя почти ничего не известно. Его жизнь выходит из тумана неопределенности после того, как лента ее размоталась до середины. Всё предшествующее состоит из догадок, гипотез, фактов сомнительной ценности и колоссального белого пятна.

Итак, святитель родился не позднее 1549 года. Другая дата, — 1530 год — кочующая из справочника в справочник, представляет собой результат ошибки.

Происхождение его вызвало длительную дискуссию между историками. Скорее всего, Гермоген — выходец из провинциальной городской среды, то есть из небогатых дворян или посадских людей. Впоследствии он подался в казаки, а затем принял духовный сан и сделался иереем.

Неизвестно даже, как окрестили мальчика его родители. Но тут разногласий между историками гораздо меньше. Обыкновенно называют два имени: Ермолай и Григорий, притом абсолютное большинство биографов святителя отдают предпочтение первому варианту.

Первая твердо известная дата в биографии Гермогена — 1579 год. Тогда будущий патриарх, еще не принявший монашества, служил священником в посадском храме Казани, и Бог даровал ему встречу с большим чудом. Через много лет Гермоген, взявшись за перо, подробно рассказал о событиях того времени.

Благовещенский собор казанского Кремля. Фото конца XIX века.

В 1587 году посадский поп Ермолай принял иноческий постриг. Он вошел в братию казанского Спасо-Преображенского монастыря, а в 1588 году стал там архимандритом. Настоятельство Гермогена длилось менее года, притом значительную часть его пришлось провести в Москве. Старший по чести среди монастырских властей Казанской епархии, Гермоген обязан был сопровождать архиерея в поездке на собор, где учреждалась Московская патриаршая кафедра. Двум лицам, первенствующим среди казанского духовенства, конечно, следовало присутствовать при столь важном событии. Происходило не только учреждение патриаршества в Москве, но также избрание первого патриарха. В нем участвовали и новый казанский архиерей Тихон с Гермогеном.

Вскоре после этого было принято решение ввести в иерархию Русской церкви три новых митрополичьих места. Одно из них связывали с Казанью.

Осада Троице-Сергиевой лавры. В. В. Верещагин. 1891

Первым митрополитом был наречен, видимо, Тихон. Но он весьма быстро ушел на покой. 13 мая 1589 года на Казанскую кафедру рукоположили Гермогена.

Столп державы

В 1605 году на русский престол взошел самозванец — Лжедмитрий I. Он сверг патриарха Иова, не признавшего фальшивого царя, и запугал духовенство. Гермоген в то страшное время был среди немногих священников и архиереев, которые смели спорить с диктатором. За свою отвагу он удостоился опалы.

Лжедмитрий I

Но когда власть самозванца пала и воцарился природный Рюрикович — Василий Иванович из рода князей Шуйских, — опального митрополита Казанского позвали в Москву. Василий Шуйский назвал Гермогена новым патриархом, а Церковь одобрила царскую волю: честность и стойкость Гермогена стали широко известны.

Гермогену предстояло без малого пять лет патриаршества и около года мук в узилище…

Почти всё царствование Василия Шуйского прошло в тяжелом противоборстве с мятежниками, коих возглавлял Иван Болотников, армией нового самозванца — Лжедмитрия II, а также польскими войсками, вторгшимися на земли России и осадившими Смоленск.

Патриарх, не колеблясь, поддерживал государя, а иной раз спасал его от краха и гибели.

Сигизмунд III

Патриарх напоминает, что прощение еще возможно, однако его не обрести без нелицемерного раскаяния. Гермоген берется лично просить у царя о милосердии для всех, кто решится отстать от дела Самозванца.

Летом 1610 года Василия Шуйского свергли заговорщики.

Князь Василий Шуйский.
Миниатюры из Титулярника. Вторая половина XVII века

В конце концов несчастного царя с семьей заговорщики отдали его злейшими врагам — полякам. В Москве его заменило боярское правительство — Семибоярщина.

Стояние в вере

С августа 1610 года начинается самый тяжелый и одновременно самый значимый для русской истории период в жизни святителя Гермогена. События пойдут вскачь, одно тягостнее другого, вера и воля патриарха подвергнутся испытаниям, каких он не знал за всю свою долгую жизнь. Личность его окажется под ударом холодной хищной стихии — как утес, выдающийся далеко в море, оказывается под натиском неистовых волн в штормовую погоду. Тело седобородого старика изнеможет, но дух выдержит.

Патриарх Гермоген и бояре. Гравюра Шюблера с рисунка С. М. Зейденберга. XIX в.

Боярское правительство снарядило посольство к Сигизмунду III. В королевском лагере под Смоленском представителей Москвы принуждали к подчинению. Сигизмунд сам хотел сделаться русским царем, кроме того, он не собирался ни снимать осаду, ни говорить с сыном о переходе в Православие. Послы мужественно отвергали его требования. Незадолго до конца года им привезли из Москвы грамоты, подписанные боярским правительством. Там говорилось: во всем сдайтесь на волю Сигизмунда. Но послы не признали официальную силу грамот: во-первых, отсутствовала подпись патриарха; во-вторых, подписи еще двух членов боярского правительства, как они знали, вытребованы были у обоих насильственно. Весной 1611 года поляки, не сломив русских послов, ограбили их до нитки и вывезли неволей из-под Смоленска. Несколько лет их содержали под стражей, забыв думать о какой-то дипломатической неприкосновенности. Не все вернулись домой…

Гермоген знал о бедственном положении посольства. Более того, он получил из-под Смоленска корреспонденцию, извещавшую его и о политических амбициях Сигизмунда, и о том, что на участников посольства оказывается давление.

Тем временем в Москве слабодушными боярами подготавливалась присяга на имя польского короля — помимо августовской, данной на имя королевича Владислава. Это означало: русская столица признает над собой власть монарха-католика, нимало не ожидая, что он переменит вероисповедание.

Патриарх переживал черные дни.

Глава Церкви открыто выступает против крестоцелования польскому королю. Ему угрожают физической расправой, но Гермоген остается непоколебим. Проповедь Гермогена против целования креста Сигизмунду совершилась на Николин день, 6 декабря.

Патриарх Гермоген.
Миниатюры из Титулярника. Вторая половина XVII века

Наступает время, когда исчезает искусственное разделение русских на тех, кто оказался в стане Самозванца, и тех, кто им противостоит. Стало возможным политическое объединение нации. Глава Церкви получил возможность обратиться и к тем, и к другим с призывом стоять за веру, не поддаваться чужеземной власти.

Гермоген говорит именно то, что должно прозвучать, то, чего требует вера, то, чего ждет от него народ. К проповедям патриарха прислушиваются со вниманием, какого не было доселе.

Патриарх знал, что ему всеми силами будут затыкать рот, но, как видно, сильна в нем была иноческая наука. Дряхлый, больной человек, коротающий последние месяцы жизни, вдруг оказался сильнее бояр и воевод — молодых, энергичных мужчин, поддавшихся робости и корыстолюбию. Дух его воспарил над ничтожными страстями политических интриг. Слов его теперь жадно ждали по городам и землям всего Московского государства: пока патриарх стоит, наше дело еще не проиграно!

А когда ополчение подошло к Москве, патриарх дал ему письменное благословение.

Современная наука знает две грамоты Гермогена, дошедшие до наших дней от того времени.

Его арестовали, а затем дважды переводили из одного узилища в другое, от раза к разу ухудшая условия.

Третье и последнее ограничение свободы Гермогена явилось ужасающим испытанием для измученного старика.

Патриарху угрожали расправой, требуя от него написать грамоты, которые умиротворили бы земское ополчение и убедили бы ратников разойтись по домам. Гермоген не уступал, поскольку правильно было — не уступать. Он стоял, как волнолом, не рассуждая, разобьет его очередной шторм в крошку или пощадит, и нельзя ли выдернуть из дна морского гранитные корни да отползти на безопасный берег. Он просто поступал так, как повелевал ему долг, связанный с патриаршим саном.

Святитель ушел из жизни, когда в поволжских городах уже собиралось Второе земское ополчение князя Пожарского и Козьмы Минина — сила, которая освободит Москву. Сила, вызванная к жизни посланиями Гермогена. До прихода северного воинства под стены столицы патриарх не доживет.

Поляки не решились прилюдно казнить самого упорного и самого убежденного своего неприятеля; его уморили голодом в темнице.

Прославление Гермогена в лике святых совершилось 12/25 мая 1913 года. Днем позже во имя его был освящен первый храм. Ровно через столетие, 25 мая 2013 года на территории Александровского сада, близ кремлевской стены, был открыт памятник священномученику Гермогену (Ермогену), Патриарху Московскому и всея Руси. Произошло то, чего православный мир нашей страны ждал очень долго.

Патриарх Гермоген (Ермоген) (около 1530–1612) происходил из донских казаков. При святом Крещении младенцу дали имя Ермолай. Подростком он ушел в Казань и поступил в Спасо-Преображенский монастырь. Со временем был посвящен в священнический сан и определен к церкви святителя Николая.

В это время, 8 июля 1579 г., совершилось явление Казанской иконы Божией Матери. Богоматерь явилась во сне девятилетней девочке и повелела ей объявить архиепископу и властям, что на месте сгоревшего дома скрыта в земле икона Ее. Архиепископ с духовенством совершил крестный ход к указанному месту, где нашли явленную икону. В ближайшую церковь святителя Николая нес ее плакавший от радости никольский священник Ермолай – будущий Патриарх. Овдовев, Ермолай принял монашество с именем Гермогена. Народ очень почитал его, как человека подвижнической жизни и великого постника. Но Казань была лишь началом незабвенного служения святителя Русской земле.

В 1598 г. пресеклась, со смертью Царя Феодора Иоанновича, правившая Русью прямая царственная линия Рюриковичей, на престол вступил утвержденный Земским Собором брат царицы Борис Годунов. Младший же сын Грозного, Царевич Димитрий, еще при жизни царя Феодора был зарезан в Угличе (15 мая 1591 г.). В народе прошел слух, что убийцы были подосланы братом Царицы Годуновым. Это обстоятельство вскоре и послужило пищей для многолетней смуты. В ней со стороны русских людей было столько ошибок и измен, порою и со стороны тех, кто в другой раз оказывался героем, столько компромиссов с оккупантами даже со стороны духовенства, – что перечислять это в календаре не станем – на то есть учебники истории. Отметим лишь главную причину смуты: предательскую зависть части русских бояр и дворян вольностям такого же (шляхетского) сословия в соседней Польше (в отличие от строгого служебного строя и благочестия на Руси) и укажем основные этапы смуты.

Через несколько лет после воцарения Годунова начались голодные годы и повальные болезни. Царь Борис старался расположить к себе добрыми делами: кормил неимущих, давал работу безработным. Народ не успокаивался, подзуживаемый боярами. Причину невзгод стали все чаще искать в причастности Годунова к убийству Царевича. В Польше объявился первый царевич-самозванец: якобы в Угличе зарезали подставного младенца, а его, истинного царевича – спасли. Польский король дал самозванцу войско. В августе 1604 г. Лжедмитрий (диакон-расстрига Григорий Отрепьев) переправился через Днепр и вступил в русские пределы, разбив царскую рать. Положение Годунова сделалось отчаянным. 29 апреля 1605 г. он скоропостижно скончался. На престол вступил его сын Феодор, которому все присягнули, но тут же, поддавшись клевете сторонников Лжедмитрия, изменили присяге, убив молодого Царя вместе с его матерью.

Лжедмитрий I безпрепятственно достиг Москвы, где ему поверили, и венчался на царство. Однако новый царь вел себя странно: окружил себя поляками, не ходил к церковным службам, не соблюдал постов, обнаруживал пренебрежение к русским обычаям. Многим боярам принесенные порядки нравились. Но Патриарх Иов не сочувствовал мнимому царю, и самозванец сослал его в заточение в городок Старицу, а Патриархом поставил послушного Игнатия.

Три дня спустя бояре и московские люди собрались на Лобном месте у кремлевских стен и провозгласили Царем князя Василия Ивановича Шуйского, избавившего Московское государство от первого Лжедимитрия. Царь Василий (он происходил из суздальских князей рода Рюриковичей) собрал духовный Собор, избравший митрополита Гермогена Всероссийским Патриархом. Ставленник самозванца Игнатий был низложен.

Однако смута не прекращалась, прежде всего в боярских головах. За это время умножились и разбойничьи шайки, было неспокойно. Пустили новый слух, что назвавшийся Царем Димитрием (Лжедмитрий I) не погиб 17 мая, а бежал из Москвы и жив; из окна же выбросился кто-то другой. Темный люд растерялся. Патриарх Гермоген повелел перенести из Углича в Москву мощи Царевича Димитрия, учредил церковное празднование его памяти, самозванца же предал церковной анафеме. Многие образумились, но неразумных людей оказалось также немало, в том числе среди дворянства. Вожаками бунтовщиков явились путивльский воевода князь Григорий Шаховской и холоп Иван Болотников, призывая всех к мятежу против Василия Шуйского.

Против зачинщиков смуты вновь возвысил свой голос Патриарх Гермоген и разослал по городам грамоты, убеждая народ быть верным соборно утвержденному законному Царю Василию Ивановичу. Патриаршие грамоты оказывали большое влияние на народ. Шуйский снарядил войско против Болотникова под начальством своего племянника, юного доблестного князя Михаила Скопина-Шуйского, который разбил мятежников раз и другой. Болотников и Шаховской были схвачены. Однако новый самозванец двинулся весною к Москве с польскими отрядами. В мае 1608 г. под Болховом произошло сражение между его и царскими войсками. Лжедмитрий II победил и уже без помехи пошел дальше. К началу июня он остановился в двенадцати верстах от Москвы, в селе Тушине, отчего и получил прозвание "тушинского вора". Ему на подмогу прибыл польский полководец Сапега с семью тысячами поляков; с ним вновь прибыла и все та же Марина Мнишек, которая "признала" тушинского вора своим мужем. (Был этот самозванец "жидом, посланным польским королем Сигизмундом", – как это позже написал Царь Михаил Романов принцу Оранскому.)

Не решаясь взять Москву приступом, тушинцы осадили Троице-Сергиеву Лавру, чтобы завладеть ее ценностями – приношениями благочестивых Царей, князей, бояр и других богомольцев. С сентября 1608 г. в продолжение двенадцати месяцев Троице-Сергиева Лавра выдерживала голодную осаду, хотя монахов и стрельцов было вдесятеро меньше, чем поляков. День и ночь в храмах совершались богослужения; одни иноки молились, другие сражались, лили со стен кипяток и горячую смолу на врагов, ходили и на вылазки.

Для успокоения народа Патриарх снова рассылает грамоты. Отпавшим от Царя он писал, что измену Царю законному считает изменою вере и отступлением от Бога.

В августе 1609 г. уже и сам польский король объявил войну Москве, пользуясь благоприятным моментом. Однако в январе следующего 1610 г. поляки бежали от святой обители, узнав о приближении Скопина-Шуйского с наемным шведским войском. С великим почетом москвичи встретили своего избавителя. В народе стали говорить, что хорошо было бы, если бы Царем стал всеми любимый молодой князь Михаил Скопин-Шуйский (тоже Рюрикович).

Эти речи испугали Царя Василия и его братьев. Один из них, Димитрий Шуйский, устроил пир, на который пригласил Скопина. Это было в апреле 1610 г. Хозяйка, жена Димитрия, дочь Малюты Скуратова, поднесла Скопину кубок с вином. Народный герой умер. Народ был убежден, что героя отравили по приказанию Царя Василия и все возненавидели Шуйских. По всей земле пошла скорбная весть о гибели спасителя Троицкой Лавры и Москвы. Вскоре, 24 июня 1610 г., у села Клушина польский гетман Жолкевский разбил царские войска, которыми начальствовал царский брат Димитрий Шуйский. Снова к Москве подступали: по Серпуховской и Коломенской дорогам – тушинский вор, а по Можайской – гетман Жолкевский с поляками. Тогда москвичи лишили Василия Ивановича престола и несколько позже, 19 июля, заставили его постричься в монахи.

Патриарх Гермоген пытался удержать бояр и народ от этого беззакония. Он плакал и умолял их, защищая Шуйского. Но на этот раз верх одержали бояре. После свержения с престола Василия Шуйского власть перешла к Боярской думе, где председательствовал князь Феодор Мстиславский. Он, ради установления польских шляхетских вольностей, стоял за избрание Царем польского королевича Владислава. Патриарх же хотел русского Царя и указывал на древний боярский род Романовых. Из любимых народом братьев Романовых Царем мог бы быть избран Иван Никитич. Но не его назвал Патриарх Гермоген, а юного Михаила Феодоровича, племянника первой супруги Иоанна Грозного Анастасии.

Поляки с помощью бояр-предателей заняли Москву. Народ роптал. Зная влияние Патриарха на народ, оккупанты старались привлечь Святителя на свою сторону, но безуспешно: Святейший Гермоген прекрасно понимал, кто враги Русской земли, и сказал, что другого исхода нет, как только собрать всенародное ополчение, которое освободит Москву и все государство от поляков, а затем избрать Царя. Народ согласился с Патриархом. Святитель начал писать грамоты, призывая русские города ополчиться для избавления святой Руси от бед.

Города начали пересылать друг другу патриаршии грамоты с призывом восстать за спасение родной земли. После взятия Патриарха под стражу Троице-Сергиева Лавра стала во главе сопротивления. Настоятель ее, архимандрит Дионисий, ранее был игуменом Старицкого монастыря, где он покоил сосланного Патриарха Иова. Он был другом Патриарха Гермогена и благожелательным советником и защитником царя Василия Шуйского. С момента заключения под арест Гермогена, Дионисий вместе с Авраамием Палицыным рассылали во все стороны одно за другим воззвания, высоко патриотические и трогательные. В них описывалась несчастная судьба первопрестольной Москвы, неволя Патриарха, призывались русские люди восстать на врагов за веру и отечество.

На Страстной неделе поляки подожгли Москву, а сами заперлись в Кремле. Они умерли бы голодной смертью, да, на их счастье, между ополченскими воеводами происходили раздоры. Отважный и честный Ляпунов был убит, ополчение расстроилось. В это же время польский король взял Смоленск с помощью изменника, а шведы заняли Новгород. Казалось, пришел конец Русской земле. Помощи неоткуда было ожидать. К тому же атаман Заруцкий попытался воцарить сына Марины Мнишек и тушинского вора.

Эта последняя грамота носителя русской духовной власти совершила великое дело. Когда она была получена в Нижнем Новгороде, то староста Козьма Захарьевич Минин-Сухорукий воззвал к народу: ничего не щадить для спасения Отечества. И снова выросло ополчение. Составлялось оно всю зиму на севере, а также в Поволжье и на Оке, а весною 1612 г. пошло к Москве под начальством доблестного воеводы князя Пожарского и великого гражданина Минина. Из Казани прибыла к войскам копия иконы явленной чудотворной Казанской Божией Матери. 22 октября 1612 г. русские войска овладели Китай-городом. Осажденный Кремль после этого сдался. Москва была освобождена. С тех пор появился русский праздник иконе Казанской Божией Матери 22 октября.

Стяг князя Д.М. Пожарского

А затем на Земском Соборе 1613 г. было восстановлено и самодержавие с новой династией Романовых, и русский служебный строй жизни. Это была великая победа Патриарха Гермогена над смутой – прежде всего в умах и душах всех сословий русского народа. Носитель русской духовной власти с честью выполнил свою водительскую миссию, возлагаемую Богом на первоиерарха.

Но сам Святитель до этого победного дня не дожил. Он мученически принял смерть в заключении 17 февраля 1612 г., исполнив до конца свой долг духовного вождя. В 1913 г., в трехсотлетие Дома Романовых, Патриарх Гермоген был по почину Государя Николая II прославлен в лике святых. К его святым молитвам всегда прибегали и будут прибегать русские люди для обретения силы в дни смут и невзгод. Как заждался сейчас русский народ нового Гермогена.

(По книге "Великий печальник за Родину Патриарх Гермоген". М., 1912 )

Люди, добившиеся высокого положения, не склонны жертвовать всем во имя принципов. Скорее влиятельные персоны предпочитают компромиссные договоренности. Но в истории остаются имена тех, кто выбивается из общего ряда.

От полного краха Россию тогда спасли те, кого считали, мягко говоря, чудаками. О Дмитрии Пожарском и Козьме Минине хорошо известно. Но не факт, что поход народного ополчения был бы успешным без упрямства и самопожертвования патриарха Гермогена.

О его происхождении до сих пор спорят: одни считают, что принадлежал он к знатному московскому роду, другие полагают, что будущий патриарх происходил из донских казаков.

Лучшего митрополита не найти

Ермолай относился к белому духовенству, то есть к священнослужителям низшего звена, которым разрешено жениться и иметь семью. Возможно, так и прожил бы он жизнь в роли священника одного из казанских храмов, но смерть супруги все изменила. Ермолай посчитал это волей свыше и, отправившись в Москву, принял постриг в Чудовом монастыре.

В это время была утверждена новая Казанская митрополия, и лучшей кандидатуры в митрополиты, чем Ермолай, принявший монашеское имя Гермоген, не нашли.

Он проявил себя с лучшей стороны в вопросах укрепления христианской веры в очень непростом регионе, занимался строительством новых храмов, добивался прославления мучеников, пострадавших в Казани за веру.

Казанский митрополит превратился во влиятельную фигуру, которую хорошо знали в Москве. Гермогена нельзя назвать сторонником Бориса Годунова, но к фигуре царя он был подчеркнуто лоялен.

Высший духовный пост

Приход к власти Лжедмитрия сопровождался включением митрополита в состав Боярской думы. Самозванец был уверен, что таким образом он купит лояльность Гермогена. Но не тут-то было: митрополит тут же потребовал православного крещения невесты Лжедмитрия Марины Мнишек, а также выступил против избрания патриархом лояльного самозванцу Игнатия.

Когда Лжедмитрий понял, что с упрямцем не договориться, он приказал сослать его назад в Казань. Но, прежде чем распоряжение успели выполнить, самозванца свергли и убили.

Пришедший к власти Василий Шуйский объявил о том, что Игнатий лишен церковного сана, после чего того заточили в Чудов монастырь. Новым патриархом избрали Гермогена. Карьерный взлет получился фантастическим.

Гермоген был уверен, что необходимо укреплять царскую власть, и полагал, что Шуйский с этим справится. Кажется, в царя он верил больше, чем сам царь в себя. По крайней мере, переворот 1610 года, низложение и насильственный постриг в монахи Василия Шуйского Гермоген не признал.

Из искры возгорится пламя.

Новое правительство, именуемое Семибоярщиной, обнаружило, что с патриархом фактически невозможно договориться. С огромным трудом убедили Гермогена согласиться на призыв на царство сына польского короля Владислава Сигизмундовича. Скрепя сердце, патриарх принял это, но при двух условиях: новый царь примет православие и польские войска уйдут из российских пределов.

Но поляки никаких условий выполнять не собирались, а члены Семибоярщины пустили их в Кремль. Фактически столица страны оказалась под иноземной оккупацией.

А потом вдруг выяснилось: по русским городам и весям разлетаются грамоты с призывом встать на борьбу с оккупантами. И подписаны они Гермогеном. Бояре-коллаборационисты поначалу полагали, что кто-то высказывается от имени патриарха, и пришли к Гермогену, требуя, чтобы он разоблачил обман. Но патриарх спокойно объяснил: грамоты его, и отказываться от них он не собирается.

Весной 1611 года Москву окружили силы Первого ополчения. Тогда бояре, находившиеся в Кремле, вместе с поляками потребовали: Гермоген должен написать ополченцам, чтобы они отошли от города. За отказ патриарху посулили казнь.

Грамота дошла до адресатов

Минин стал хозяйственным главой Второго ополчения, а его военным руководителем стал опытный военачальник, князь Дмитрий Пожарский. В ряды ополчения вливались все новые и новые силы из российских городов и весей, и среди них было много тех, кого на борьбу подняли грамоты Гермогена.

В сентябре 1612 года польско-литовские войска будут разбиты на подступах к столице. В ноябре 1612 года осажденные предатели и коллаборационисты сдались, выйдя из Кремля.

Подвиги героев и расчет подлецов

Гермоген всего этого уже не видел. Он умер от голода в феврале 1612 года.

Но патриарх не увидел не только победы, но и подлости. Гермогену не суждено было увидеть, как те, кто сотрудничал с поляками, сохраняют титулы и земли, а те, кто жертвовал собой, задвигаются на второй план. Подлецы обладают уникальной способностью приспосабливаться к новым условиям, благодаря чему им удается создавать целые царские династии.

А потом подлецы без зазрения совести воспевают подвиги тех, кто жертвовал собой.

В лике святых патриарх Гермоген был прославлен в 1913 году в рамках торжеств в честь 300-летия дома Романовых. Того самого, боярин из которого и был коллаборационистом. Видел бы это сам священник Ермолай, наверняка подивился бы поворотам истории.

Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов