Кто был автором цитируемого приказа

Обновлено: 02.07.2024

Учитель, чьи реплики преобладают, немного карикатурен: он любит педан­тичные до гротеска обороты и не прочь при случае щегольнуть латынью. Не­многословный и прямолинейный помещик спешит и вынужден поторапли­вать своего велеречивого собеседника.

ЖАНР: УСТАРЕВШЕЕ И МОДНОЕ

Согласен: можно уничтожить старинное пою, ибо нынче никто поэм не поет; можно забыть призывание какого-нибудь языческого божества, или олице­творенного идеального существа для подмоги в деле, ибо видно, что сии бо­жества и существа не многим помогали — да и сущность повествования от­того ничего не терпит (107).

В сих поэмах все почти страсти представлены олицетворенными, и каждый герой действовал как машина, по внушению какого-нибудь божества, вол­шебницы или чародея. сумасбродная любовь, олицетворенные страсти. все эти пружины слишком ослабли от излишнего употребления.. Не менее уто­мительны сделались все эти приступы к песням, эпизоды, подробный описа­ния местоположений, родословные героев и эти вечные восклицания: пою! и призывания Музы.. Что же из этого выходит? Так как прежде было скучно единовременное разделение поэм на песни и эпохи, как утомительны были олицетворения, приступы с восклицанием пою, описания битв и родослов­ные, так ныне скучны и единообразны все эти кучи отрывков (150—51).

В обоих текстах выражена одна и та же эстетическая установка (а именно — благоразумный отход как от художественных новшеств, так и от устаревшего классицизма). В свете предлагаемой атрибуции еще важнее то обстоятельство, что отжившие черты классицистской и недостатки новой романтической поэ­зии описаны практически одними и теми же словами.

Уч. Поэма должна иметь необходимо связь в продолжении всего повество­вания и сохранять, хотя не вполне, освященные веками правила.. бросаться и туда и сюда, без всякой связи, право, непростительно..

Уч. Не прикажете ли представить ее на театре? У кулисных-то мастеров за­болели бы руки. Это, сударь, настоящие Китайские тени. Действие пере­скакивает из Москвы в Польшу, из Польши в Москву, из кельи в корчму. .Есть нечто подобное в драматических произведениях Шекспира, да все- таки посовестнее (108).

В сей пиесе нет ничего целого: это отдельные сцены или, лучше сказать, от­рывки из Х и XI тома Истории Государства Российского, сочинения Ка­рамзина, переделанные в разговоры и сцены. Литературное достоинство гораздо ниже нежели мы ожидали. Это не есть подражание Шекспиру, Гёте или Шиллеру; ибо у сих поэтов в сочинениях, составленных из разных эпох, всегда находится связь и целое в пиесах (91).

Уч. Вопрос 2-ой: Кто герой в этом сочинении?

.разберите сами — вас получше нас учили — разберите, за какие подвиги можно назвать Бориса героем повести?.. Начнем с начала. Борис является в первый раз на странице 10-й, где избирают его Царем; тут нет никаких от­личных подвигов; потом показывается один и говорит сам с собою вслух ужасный монолог. Немножко раскаивается в своих прегрешениях, бранит чернь за разные на него (якобы) клеветы. Пом. .Да говори, любезный, о деле — о подвигах героя Бориса. Уч. .Итак, повторим, кто более обращает на себя вниманж читателя, Борис или Гришка? Кто заслуживает более название героя Поэмы? (109)

О некоторых исторических характерах в большей части читающей публики укоренилось несправедливое понятие. Таким образом привыкли изобра­жать Бориса Годунова героем. Он был умен, хитер, пронырлив, но не имел твердости душевной и мужества воинского и гражданского. Рассмотрите дела его! Величался в счастье, не смел даже явно казнить тех, которых по­читал своими врагами, и в первую бурю упал! Где же геройство? (5)

Вот вздор какой! Всегда склонен. Пустое! С этим я совершенно не согласен. И русскому ли Боярину так отзываться о православном русском народе (114—15).

Уч. Лишь строгостью мы можем неусыпной
Сдержать народ. [22]
Нет, милости не чувствует народ:
Твори добро — не скажет он спасибо;
Грабь и казни — тебе не будет хуже.

Пом. Полно, братец, полно! Чтоб не подслушали.

Уч. Да ведь это говорит Борис в печатном.

Пом. Так можно примолвить: и милостиво и премудро! Нет, не верю, чтобы Борис, каков ни был он, стал говорить таким Макиавельским языком (115).

Лишь строгостью мы можем неусыпной
Сдержать народ. Так думал Иоанн,
Смиритель бурь, разумный самодержец
Так думал и — его свирепый внук.
Нет, милости не чувствует народ:
Твори добро — не скажет он спасибо;
Грабь и казни — тебе не будет хуже.

Сия тирада произведет неприятное впечатление. У нас еще не привыкли, чтобы каждый герой романа говорил своим языком без возражения вслед за его умствованием. Предоставлять каждому читателю возражать са­мому — еще у нас не принято, да и публика наша для сего не созрела (92).

Пом. Здравствуй, Ермил Сергеич! Что? с Борисом и замечаниями? Ну, по­слушаем, что сказал ты о первоклассном нашем поэте? Уч. (Отскакивает и кладет тетрадь в карман.) Как, батюшка, о первокласс­ном? Хорошую же вы сыграли со мною штуку. Да если бы знал я, что автор Бориса Годунова в первом классе, ни за что бы не принялся делать на него замечаний: ну, Боже упаси, как это огласится! Мудрено ли первому классу задавить двенадцатый! (107)

Тема узкого круга литературных приятелей, производящих в высочайший ранг Пушкина, который этого ранга недостоин, вновь возникает при обсуж­дении романтических черт пушкинской трагедии:

Пом. Теперь непризнающих Романтизм считают наравне с Богоотступ­никами.

Уч. Не те ли же так думают, Петр Алексеевич, которые в первый-то класс друзей своих производят? (108)

Пом. Ну, пора перестать. Что ж ты думаешь о первоклассности Сочинителя? Уч. Не мое дело. Мне, сударь, ни жаловать, ни разжаловать невозможно (115).

Беспристрастный читатель, не знающий, каким порядком идет производ­ство дел на Парнассе, удивляется и недоумевает, видя, что книги, нравя­щиеся публике, беспощадно и без доказательств разруганы в некоторых Журналах. Писатели, стяжавшие знаменитость по ланкастеровой модели взаимного восхваления, вооружаются с величайшим ожесточением противу авторов, заслуживших благоволения публики своими трудами [31] .

Винные пары и угар от самолюбия перевернули мозг в их голове, и тщесла­вие заглушило все другие чувствования. Они сами не знают, чего хотят и что делают! Вопят противу всего в чаду винного упоения [34] .

ПОЧЕМУ БУЛГАРИН? ПОЧЕМУ АНОНИМНО?

Свидетельством непростого положения Булгарина и недовольства царя может служить слух, переданный Пушкиным Вяземскому 1 июня 1831 года. В марте 1831 года Булгарин уехал из Петербурга в свое поместье Карлово [47] . Возможно, он сам благоразумно решил, что оставаться в Петербурге в такое опасное время не следует. Поговаривали, однако, что он был вынужден оста­вить Петербург, так как царь был им недоволен. Пересказанный Пушкиным слух, даже если не соответствует истине, показывает, сколь шатким было по­ложение Булгарина:

Невозможно сказать, насколько этот слух достоверен, но, если принять во внимание известную нам булгаринскую тактику литературной борьбы, за­частую подразумевавшую апелляцию к власти, а также нетерпимое отно­шение Николая к сведению литературных счетов, то слух этот покажется вполне вероятным. Если он хотя бы отчасти правдив, то делается понятнее, почему Булгарин в данных обстоятельствах мог воздержаться от того, чтобы напасть в открытую.

Наконец, еще не забылось обвинение в плагиате. Публикация под своим именем резкого отклика на сочинение, в краже из которого он подозревался, грозила обернуться серьезным скандалом.

ПОЧЕМУ БРОШЮРА, ПОЧЕМУ В МОСКВЕ И ПОЧЕМУ ИЗ АСТРАХАНИ?

Это предположение также помогает объяснить, почему текст вышел отдель­ным изданием, а не статьей, и не в Петербурге, а в Москве. Дело в том, что весной 1831 года Булгарин не мог опубликовать свой текст в виде анонимной журнальной статьи, так как такая форма публикации однозначно воспреща­лась специальным дополнением к Цензурному уставу от 29 декабря 1830 года [50] . Власть в первую голову пеклась о том, чтобы анонимные статьи не по­являлись в журналах; книги (и брошюры) под действие дополнения не подпадали и могли печататься анонимно. Если наша гипотеза верна, то на­ходчивый Булгарин воспользовался этой лазейкой и опубликовал статью отдельным изданием, которое и стало первой в истории книгой о Пушкине.

Если наша атрибуция верна, то с точки зрения истории русской литературы самый интригующий вопрос таков: прочел ли Пушкин этот памфлет и если прочел, то какой была его реакция? Подробное обоснование предлагаемого мной ответа на этот вопрос лежит вне рамок настоящей статьи. Ниже я ограничусь лишь предварительным наброском.

[П]робежал я где-то Разговор о Борисе Годунове Учителя с Помещиком, — очень хорошо — и кто написал ни как сего не воображает что лучше и по­хожее описать разговором — суждений наших безмозглых грамотеев семи­наристов ни как нельзя — это совершенный слепок с натуры; думая напи­сать на тебя злую критику — написал — отрывок — достойный поместить в роман; прочти сделай одолжение, ты по разговору узнаешь говорящих, и если б осталось место, я бы рассказал рост их, в чем одеты, словом сказать прекрасно — Валтер Скот совершенный [55] .

21 июля 1831 года Пушкин писал в ответ:

[Т]ы пишешь мне о каком[-то] критическом разговоре, которого я еще не читал. Если бы ты читал наши журналы, то увидел бы, что все, что называют у нас критикой, одинаково глупо и смешно. С моей стороны я отступился; возражать серьозно — не возможно; а паясить перед публикою не намерен. Да к тому же ни критики, ни публика не достойны дельных возражений [56] .

Перевод с английского Д. Хазанкина

[1] Gronas M. Who Was the Author of the First Book (or rather Booklet) on Pushkin? Pushkin Review. Vol. 11. 2008. P. 1—31.

[4] Цит. по: Русская критическая литература. Т. 3. С. 115—116.

[5] Цит. по: Городецкий Б.П. Указ. соч. С. 92.

[6] Белинский В.Г. О Борисе Годунове, Сочинении Александ­ра Пушкина. Разговор // Листок. 1831. № 45. 10 июня. С. 95—96.

[8] Об истории орловско-булгаринской шутки см.: Березки­на С.В. А.А. Орлов и антибулгаринская борьба 1830— 1833 гг. // Временник Пушкинской комиссии. Вып. 21. Л.: Наука, 1987. С. 181— 185; а также: Пушкин в прижизнен­ной критике. Т. 3. С. 467 — 472.

[9] Телескоп. 1831. № 9. Часть 3. С. 107—108.

[10] Пушкин А.С. Полн. собр. соч. Т. 11. С. 204—210, 211—215.

[11] Булгарин Ф.В. Разбор поэмы Полтава, соч. Александра Сер­геевича Пушкина // Сын Отечества. 1829. № 15. С. 36—52; № 16. С. 102—110. Перепечатано в: Пушкин в прижизнен­ной критике. Т. 2. С. 132—142. Далее страницы указы­ваются по этому изданию.

[12] Булгарин Ф.В. Рассмотрение Русских альманахов на 1828 год // Северная пчела. 1828. № 3, 4, 5. Отрывок перепечатан в: Пушкин в прижизненной критике. Т. 2. С. 30—33.

[13] Булгарин Ф.В. Russische bibliothek fur Deutsche. Von Karl von Knorring // Северная пчела. 1831. № 266. Перепечата­но в: Пушкин в прижизненной критике. Т. 3. С. 128—131.

[14] Булгарин Ф.В. Димитрий Самозванец. М.: Кронос, 1994.

Читайте также: