Какое вещное право возникало у должника в результате заключения договора займа в римском праве

Обновлено: 28.05.2024

Договор ссуды - договор, по которому одна сторона (ссудодатель) передает другой стороне (ссудополучателю) индивидуально-определенную вещь во временное безвозмездное пользование с обязательством второй стороны вернуть по окончании пользования ту же самую вещь в целости и сохранности.

Подобно займу, договор ссуды также был реальным контрактом, т.е. обязательство из этого договора возникало лишь тогда, когда состоялась передача вещи ссудополучателю (пользователю).

В то время как предметом договора займа являются деньги или другие вещи, определенные родовыми признаками (мерой, числом, весом), предметом договора ссуды может служить только индивидуальная вещь , ибо только такую вещь можно вернуть по окончании пользования без замены другой; если, например, предметом договора является охапка дров на топку печи, то, как только дрова сгорят, возврат самих дров, какие были получены, станет невозможным и речь может идти только о возврате такого же количества того же рода вещей (т.е. это будет договор займа).

Договор ссуды имеет целью предоставление вещи в безвозмездное пользование, т.е. из договора ссуды получает хозяйственную выгоду (utilitas) только ссудополучатель.

Это обстоятельство учитывалось в римском праве при решении вопроса о пределах ответственности ссудополучателя за сохранность вещи: поскольку договор заключался в его интересах, на него возлагалась строгая ответственность, а именно:

ссудополучатель отвечал за за всякую вину (намеренное причинение вреда ссудодателю, грубую и незначительную небрежность);
ссудополучатель был обязан хранить данную ему в пользование вещь, пользоваться ею надлежащим образом, т.е. в соответствии с хозяйственным назначением вещи и указаниями договора.

Только тогда, когда ссудополучатель проявил полную внимательность, предусмотрительность, заботу, так что вред для ссудодателя возник вследствие простой случайности (casus), ссудополучатель не нес ответственности перед ссудодателем; случайно возникший вред для вещи относился на счет ее собственника.

Договор ссуды заключался в интересах только одной стороны — ссудополучателя. Однако этот договор не являлся таким строго односторонним договором, как договор займа. По этому поводу до нас дошли от юриста Павла следующие соображения.

Ссудодатель заключает договор ссуды не в силу хозяйственной необходимости, а по доброй воле, осуществляя лишь моральный долг и любезность в отношении другой стороны. Поэтому он сам, оказывая такую любезность, определяет ее форму и пределы. Но как только ссудодатель предоставил другому свою вещь в безвозмездное пользование, он себя связал: ему не принадлежит право по своему произволу прекратить потом договорное отношение, истребовать раньше установленного срока предоставленную в пользование вещь и т.д. Договор ссуды, по словам того же классического юриста, есть сделка обоюдная, и из нее возникают и иски для обеих сторон.

Конечно, обязательство ссудополучателя основное:

во-первых, оно возникает всегда и безусловно, ибо, если получена во временное пользование чужая вещь, появляется непременно обязательство ее вернуть;
во-вторых, это обязательство основное и по хозяйственному его значению: возврат вещи является одним из существенных признаков данного рода отношения.

Обязательство на стороне ссудодателя может возникнуть, а может и не возникнуть: если ссудодатель предоставляет вещь в исправном состоянии и за время пользования ссудополучателю не пришлось нести необходимых расходов на содержание и поддержание вещи, то на ссудодателе не лежит никаких обязанностей; в его лице возникает только право требовать возврата по окончании договора данной в ссуду вещи в исправном состоянии. Но если ссудодатель неосмотрительно передал в пользование вещь в таком состоянии, что она причинила ссудополучателю убытки, он обязан возместить их (разумеется, при условии вины ссудополучателя он не несет ответственности, если сам не знал о пороках данной в ссуду вещи).

Так, если ссудодатель дал в пользование больное животное, которое заразило имеющийся у ссудополучателя собственный скот; ссудодатель ссудил худые или вообще негодные сосуды, а ссудополучатель, который не мог заметить неисправности сосудов, пролил или испортил вино либо масло — во всех таких случаях для ссудополучателя открывается возможность искать возмещения убытков со ссудодателя. Равным образом, если предоставленная в пользование вещь потребовала от ссудополучателя расходов по содержанию или поддержанию ее, ссудодатель в известных случаях обязан их возместить.

Именно среди издержек, какие ссудополучателю приходится нести за взятую в пользование вещь, есть такие, которые сопровождают процесс пользования и не могут быть переложены на ссудодателя; например, взяв в ссуду раба или животное, ссудополучатель должен, конечно, и кормить этот предмет ссуды, а потому не вправе предъявить к ссудодателю счет о возмещении такого рода издержек. Иначе смотрели, если раб или животное заболели и их пришлось лечить: понесенные в связи с болезнью раба или животного расходы могли составить предмет actio commodati contraria (иск ссудополучателя).

Однако римские юристы обращали внимание на то, что обязанности, лежащие на ссудодателе и на ссудополучателе, не эквивалентны ни по условиям возникновения, ни по экономическому удельному весу, ни по существенности значения. Две встречные обязанности, вытекающие из договора ссуды, не находились между собой в таком соотношении, как при договоре купли-продажи, найма имущества и др.

В этих последних примерах из заключения договора вытекали в качестве непременного последствия обязанности как той, так и другой стороны (например, обязанность продавца передать в обладание покупателя проданную вещь, обязанность покупателя уплатить за вещь условленную цену). Обе эти обязанности имеют одинаково важное, одинаково существенное значение, и не может быть законного договора купли-продажи, из которого возникла бы обязанность продавца и не возникла бы обязанность покупателя (либо наоборот).

Равным образом оба предоставления, которые обязуются сделать продавец и покупатель, и по экономическому своему значению рассматриваются как в принципе эквивалентные: стоимости вещи соответствует определенная цена.

При договоре ссуды никакого эквивалента предоставлению вещи в пользование нет, так как пользование по этому договору предоставляется безвозмездно. Обязанность на стороне ссудодателя может возникнуть только случайно, если в самом предоставлении вещи в пользование будет заключаться вина ссудодателя, имевшая последствием убытки для ссудополучателя (приведенный выше пример с предоставлением сосудов, дающих течь). Для того чтобы взыскать со ссудодателя понесенные убытки, ссудополучателю давался иск. Но этот возможный (эвентуальный), не безусловно возникающий иск римские юристы охарактеризовали и в самом его названии: в то время как иски продавца и покупателя, наймодателя и нанимателя имели каждый свое наименование, отражавшее их самостоятельное значение (actio empti — actio venditi, actio locati — actio conducti), иски из договора ссуды и для той и для другой стороны носили одно и то же название — actio commodati. При этом иск ссудодателя называли actio commodati directa, прямой, основной иск из ссуды, а иск ссудополучателя — actio commodati contraria, противоположный, обратный, встречный иск (который может возникнуть, а может и не возникнуть).

1. Заем (mutuum) представляет собой договор, по которому одна сторона (заимодавец) передает в собственность другой стороне (заемщику) денежную сумму или известное количество иных вещей, определенных родовыми признаками (зерно, масло, вино), с обязательством заемщика вернуть по истечении указанного в договоре срока либо по востребованию такую же денежную сумму или такое же количество вещей того же рода, какие были получены (D.44.7.1.2).

Заем является одним из реальных договоров, т.е. обязательство в этом случае устанавливается не простым соглашением (consensus), но и передачей вещи (res); нельзя требовать возврата от того, кто ничего не получал.

Реальный характер договора займа не означает, однако, что в этой категории договоров consensus, соглашение сторон, не имеет существенного значения: соглашение сторон не является достаточным для возникновения заемного обязательства, однако (как и при всяком договоре) соглашение и при займе является необходимым моментом. Нет consensus, нет и договора. В текстах римских юристов встречаются примеры того, что, несмотря на передачу вещей, обязательство не возникает, потому что между сторонами не consensus, a dissensus (разногласие, недоразумение); так, передана денежная сумма, причем передающий деньги делает это с намерением дать взаймы, а получающий деньги думает, что ему дают их в дар или на сохранение: займа нет за отсутствием согласованной воли двух сторон.

2. Mutuum является не первоначальной формой договора займа. В древнейшем римском праве для этой цели пользовались формальной сделкой nexum*(57) (совершавшейся per aes et libram, с помощью меди и весов), а также стипуляцией. По мере развития хозяйственной жизни, расширения торговли, ремесленной промышленности совершение не только такой громоздкой сделки, как nexum, но даже и более простой, однако все-таки формальной - стипуляции, стало затруднительным.

Требования хозяйственной жизни привели к тому, что стали давать судебную защиту к неформальным договорам займа; так появилась новая форма займа - реальный договор займа, для юридической силы которого не требовалось облекать согласие сторон в какие-либо торжественные формы, а достаточно было лишь передать на основании соглашения сторон так называемую валюту займа, т.е. деньги, зерно, вино и тому подобные вещи, определенные родовыми признаками.

3. Характерные признаки договора mutuum можно определить следующим образом:

а) mutuum - реальный договор, т.е. получающий юридическую силу лишь с того момента, когда на основании соглашения сторон последовала передача res, вещи;

б) предмет договора - денежная сумма или известное количество других вещей, определенных родовыми признаками (весом, числом, мерой);

в) эти вещи передаются заимодавцем в собственность заемщика;

г) вещи передаются с обязательством для заемщика вернуть заимодавцу такую же денежную сумму или такое же количество вещей такого же рода, как были получены.

Если заем не денежный, заемщик обязан вернуть не только такое же количество вещей, какое было получено, но и по качеству не хуже полученных взаймы вещей.

Поскольку предметом займа служили вещи, определенные весом, числом, мерой (а не индивидуально, причем они поступают в собственность заемщика, на нем лежал и риск случайной гибели полученных вещей: если в силу случайной причины взятые взаймы вещи погибали и заемщик не имел возможности ими воспользоваться, он не освобождался от обязанности вернуть полученную сумму (количество).

4. Обязательство, возникающее из займа, строго одностороннее: заимодавец имел право требовать от заемщика возврата такого же количества вещей, такого же рода и качества, какое было получено; на заемщике же лежала соответствующая обязанность. Заимодавец уже при самом заключении договора, так сказать, сделал свое дело, передав в собственность заемщика денежную сумму или вещи, определенные родовыми признаками; поэтому из договора для него возникало только право требования, никакой обязанности на взаимодавце не лежало.

Для осуществления права требования (о возврате взятой взаймы суммы денег или других вещей, определенных родовыми признаками) заимодавцу давались иски строгого права (actio certae creditae pecuniae и кондиция). Наоборот, заемщик при заключении договора уже получил деньги, зерно, вино и т.п. и потому не получает из договора права требовать чего-либо; для него возникала из договора только обязанность возврата такой же денежной суммы или того же количества иных вещей, какое было получено от заимодавца.

Из договора займа не вытекала обязанность заемщика платить проценты с занятой суммы. Однако широко применялось в практике заключение особого соглашения о процентах. Максимальный размер процентов в разное время определялся различно: в классическом праве - 1 процент в месяц, в праве Юстиниана - 6 процентов в год (для торговцев - 8 процентов в год); начисление процентов на проценты было воспрещено.

Соглашение относительно срока платежа по займу было несущественным: договор можно было заключить и на точно определенный срок и без срока (в последнем случае кредитор имел право потребовать возврата занятой суммы когда угодно).

5. Под влиянием греческого права вошли в практику специальные расписки - хирографы (см. выше, гл. II). Составление такого документа, представлявшего собой расписку должника (заемщика) в получении денежной суммы или иной валюты займа, облегчало для кредитора лежавшее на его обязанности доказывание факта передачи валюты займа, а следовательно, и доказывание права требовать от должника возврата занятой суммы. Обеспечительным характером расписки (в только что указанном смысле) объясняется другое название, которое имел такой документ: cautio creditae pecuniae, т.е. документ, обеспечивающий доказательство передачи валюты займа.

Практика составления письменного документа, расписки, в которой должник подтверждал факт получения валюты, породила опасность неосновательных требований кредиторов от должников не полученных последними сумм. По самому характеру договора займа более сильной в социально-экономическом смысле стороной является заимодавец.

Заемщик, нуждающийся в денежной сумме, фактически оказывался в зависимости от заимодавца, который мог диктовать ему условия. На этой почве в жизни стали нередки случаи, когда составление документа не сопровождало получение валюты займа, а предшествовало ему. В связи с этим часто случалось, что должник, ожидавший получения валюты, подписывал по требованию более сильного (социально и экономически) кредитора документ, удостоверяющий обязанность должника вернуть полученную валюту займа; документ передавался кредитору, а между тем валюту должник фактически так и не получал.

Развитию такой практики очень способствовало то, что должниками были, по общему правилу, малоимущие, а кредиторами - верхушка рабовладельческого общества. На почве указанных фактов для должника создавалась угроза, что недобросовестный кредитор использует имеющуюся у него на руках расписку, содержащую признание должника в получении валюты, и последнему придется платить неполученную сумму займа. Очевидно, что такая угроза нередко действительно осуществлялась, и это приводило к вредному для спокойствия рабовладельческого Рима озлоблению должников. Поэтому и возник вопрос о необходимости предоставления должнику каких-то правовых средств, чтобы оградить его от опасности взыскания несуществующего долга.

С названной целью в тех случаях, когда кредитор, не передавший должнику валюту займа, тем не менее предъявлял к нему иск о возврате занятой суммы, должнику стали давать exceptio doli, т.е. он мог сослаться против иска кредитора на то, что в действиях кредитора, не передавшего должнику валюты и все-таки требующего от него платежа занятой суммы, опираясь на формальный момент - подписание должником документа о получении валюты, заключается крайняя недобросовестность, dolus. Гай в своих Институциях (4.119) именно изложенный пример приводит для пояснения exceptio doli. Позднее эта эксцепция (в данных обстоятельствах) получила наименование exceptio non numeratae pecuniae (эксцепции со ссылкой на то, что деньги, т.е.

Должник мог и не дожидаться предъявления кредитором иска, а своим активным поведением предупредить саму возможность такого иска. Именно должник мог сам предъявить иск о возврате ему расписки, так как она была выдана в предположении, что вслед за тем будет получена валюта займа, а этого не последовало. Таким образом, иск должника об истребовании выданной расписки выводился из того, что расписка остается у кредитора без достаточного к тому основания, т.е. применялся кондикционный иск об истребовании от ответчика неосновательного обогащения, полученного им за счет истца (см. ниже, гл. VII, § 2).

Использование названных правовых средств (эксцепции и кондикционного иска) было связано для должника с трудной задачей - доказать отрицательный факт неполучения валюты. Дело в том, что по общим правилам процесса должник, предъявляя кондикционный иск об истребовании документа, должен был в качестве истца доказать факт, из которого вытекает исковое требование; ссылаясь на неполучение валюты в эксцепции против иска кредитора, должнику и в этом случае приходилось доказать факт неполучения валюты.

Трудность доказывания отрицательного факта до крайности умаляла практическое значение этих мер защиты интересов должника. Дело приняло более благоприятный для должников оборот только позднее (в III в. н.э.), когда onus probandi (бремя доказывания) переложено было на кредитора: если должник ссылался на неполучение валюты (в эксцепции против иска кредитора), на истца возлагалась обязанность доказать факт платежа валюты. Такая мера, не совсем понятная с точки зрения социального положения кредиторов и должников (кредиторы-заимодавцы в основном принадлежали к господствующим группировкам рабовладельческого класса, интересы которых непосредственно защищались государственной властью), объясняется, по-видимому, тем, что государство, испытывая финансовый кризис, боролось против разорения основных плательщиков налогов отдельными богатыми рабовладельцами, предпочитая выкачивать средства от менее обеспеченных слоев населения в пользу господствующего класса в целом.

6. При императоре Веспасиане (конец I в. н.э.) был издан акт - senatusconsultum Macedonianum, воспретивший денежные займы подвластным детям без согласия или ведома домовладыки. Свое название данное сенатское постановление получило по имени некоего Мацедо, который взял деньги взаймы, а затем, не имея возможности удовлетворить требований кредитора о возврате занятой суммы и опасаясь неприятностей, связанных с принудительным взысканием, убил своего отца, чтобы таким образом ускорить получение наследства и расплатиться с кредиторами. Senatusconsultum Macedonianum направлен на то, чтобы устранить в умах подвластных всякую мысль о необходимости принимать какие-либо меры во избежание взыскания. Сенатусконсульт признавал имеющим полную юридическую силу договор займа подвластного только в тех случаях, когда заем был получен с согласия или ведома домовладыки либо был обращен в пользу домовладыки. Если указанных условий нет, то против иска заимодавца стали давать exceptio senatusconsulti Macedoniani и этим обессиливать их (даже после смерти домовладыки, когда подвластный становился самостоятельным лицом). Впрочем, подвластный оставался обязанным naturaliter, т.е. произведенный в погашение этого обязательства платеж имел юридическую силу, но иска об исполнении кредитор не мог предъявить.

Договор займа (mutuum) – реальный договор, по которому одна сторона (заимодавец) передавала в собственность другой стороне (заемщику) денежную сумму или вещи, определенные родовыми признаками, а другая сторона (заемщик) принимала на себя обязательство вернуть такую же сумму денег или такие же вещи по истечении срока, указанного в договоре.
Признаки договора займа:
1) реальность, т. е. договор считался заключенным с момента фактической передачи денег или вещей, определенных родовыми признаками;
2) одностороннее обязательство, в котором у заимодавца после передачи вещи не было никаких обязанностей перед заемщиком, было лишь право требовать от заемщика возврата определенной договором суммы или вещи; а у заемщика – обязанность вернуть в установленный срок эти деньги или иное имущество;
3) деньги или вещи, выступающие в качестве предмета, но только не индивидуально-определенные, а определенные родовыми признаками;
4) реальная передача вещей в собственность заемщика;
5) обязанность должника при наступлении определенного срока вернуть такое же количество вещей и такого же качества, какое было им получено;
6) несение заемщиком риска случайной гибели полученных взаймы вещей.
Договор займа являлся беспроцентным договором. Однако проценты могли устанавливаться путем специального указания в договоре или заключения отдельного соглашения. Начисление процентов на проценты в римском праве было запрещено.
В римском праве договор займа мог заключаться как на определенный срок, так и без указания срока, так как срок не являлся существенным условием договора.
Формы заключения договора займа:
1) сделка nexum, т. е. путем совершения в торжественной обстановке с помощью меди и весов особого обряда (gestum или negotium per aes et libram). Со временем появилась чеканная монета, и сделка nexum превратилась в простой обряд;
2) стипуляция, т. е. взаимный обмен торжественными обещаниями;
3) обыкновенная письменная форма. В случае невозвращения заемщиком
займа в установленный срок заимодавец мог предъявить:
1) иск строгого права, когда судья при рассмотрении спора не мог принимать основанные на требованиях справедливости возражения ответчика, так как был связан договором;
2) цивильный иск о возврате неосновательного обогащения, который возникал в основном не из договора займа, а из простого факта передачи вещей от одного лица другому;
3) иск на взыскание имущества, полученного заемщиком по договору займа. Заимодавец мог предъявить к заемщику также иск о взыскании суммы займа, которую он на самом деле мог не давать, а заемщик в ответ мог предъявить иск о возврате расписки, в которой он ссылался на непредоставление займа.

Договор ссуды (сommodatum) – реальный договор, по которому одна сторона (ссудодатель) передавала другой стороне (ссудополучателю) индивидуально-определенную вещь во временное безвозмездное пользование, а ссудополучатель принимал на себя обязанность вернуть по истечении срока договора туже самую вещь в неповрежденном состоянии.
Признаки договора ссуды:
1) реальность, так как договор ссуды считался заключенным с момента фактической передачи имущества в пользование;
2) наличие в качестве предмета договора индивидуально-определенной вещи;
3) передача вещи во временное пользование ссудополучателю;
4) обязанность ссудополучателя вернуть полученную вещь;
5) безвозмездность;
6) несение риска случайной гибели ссудодателем, так как он оставался собственником переданного имущества;
7) возможность возмещения ссудодателем вреда, который он причинил ссудополучателю;
8) наличие одностороннего обязательства, когда ссудодатель имел только права и никаких обязанностей, а ссудополучатель – только обязанность вернуть в установленный срок вещь. В договоре ссуды срок не являлся существенным условием, и договор мог заключаться на как определенное время, так и бессрочно. Причем в бессрочном договоре ссуды ссудодатель мог потребовать от ссудополучателя возвратить вещь в любой момент.
Обязанности сторон по договору ссуды:
1) ссудодателя:
а) предоставить вещь надлежащего качества и гарантирующую ее использование с выгодой для ссудополучателя;
б) вещи, в случае ненадлежащего качества привести в нормальное состояние либо возместить убытки, причиненные этой вещью;
2) ссудополучателя:
а) пользоваться вещью надлежащим образом и не передавать ее третьим лицам;
б) вернуть ту же вещь, которая была получена от ссудодателя;
в) возместить все возможные ухудшения вещи.
Ответственность сторон по договору ссуды:
1) ссудодатель отвечал только за умысел и грубую неосторожность. В тех случаях, когда ссудодатель передавал некачественную вещь, пользование которой приводило к возникновению убытков, ссудополучатель мог предъявить к нему обратный (встречный) иск из договора ссуды (actio commodati contraria);
2) ссудополучатель отвечал за любую форму вины, в том числе и легкую небрежность. При этом от ответственности за ущерб, который был причинен вещи, его освобождал только случай. Для защиты своих прав ссудодатель мог предъявить к ссудополучателю основной (прямой) иск из договора ссуды (actio commodati directa). В тех случаях, когда ссудополучатель не возвращал в установленный срок вещь, ссудодатель был вправе предъявить виндикационный иск. Если вещи был причинен ущерб, ссудодатель мог потребовать возмещения убытков.
Договор хранения (поклажи) (depositum) – реальный договор, по которому одна сторона (хранитель) принимала на себя обязательство хранить переданную ей другой стороной (поклажедателем) индивидуально-определенную вещь и возвратить ее в неизменном и неповрежденном виде по окончании срока хранения.
В договоре хранения (поклажи) хранитель являлся лишь держателем вещи, а не собственником и не владельцем переданной вещи.
Обязанности сторон по договору хранения (поклажи):
1) хранителя:
а) безвозмездное хранение;
б) обеспечение сохранности вещи в течение срока хранения;
в) своевременность возврата переданной вещи;
г) несение риска случайной гибели при иррегулярном хранении;
2) поклажедателя:
а) обеспечение непричинения вещью ущерба хранителю;
б) несение риска случайной гибели;
в) предупреждение хранителя об особых свойствах вещи.
Ответственность хранителя по договору хранения (поклажи) наступала за умысел и грубую неосторожность, причем легкая небрежность не влекла за собой ответственности.
В случаях, когда хранитель пользовался вещью или не возвращал ее в срок, поклаже-датель имел право предъявить к нему прямой иск из хранения (actio depositi directa), удовлетворение которого влекло за собой бесчестье (infamia). Если поклажедатель не сообщал об особых свойствах вещи, хранитель был вправе предъявить к нему обратный иск из хранения (actio depositi contraria) и взыскать компенсацию.
Специальные виды договора хранения (поклажи):
1) иррегулярное (необычное) хранение
(depositum irregularae) – хранение определенных родовыми признаками вещей, при котором переданные поклажедателем предметы смешивались с однородными вещами хранителя и обезличивались. Поклажедателю возвращались не те же самые вещи, а такое же количество однородных вещей;
2) вынужденное хранение (depositum mise-rabile) – хранение, которое возникало, когда поклажедатель был вынужден немедленно отдать свою вещь на хранение третьему лицу. При таком хранение хранитель нес повышенную ответственность за любую форму вины, а в случае гибели или повреждения переданной на хранение вещи отвечал в пределах двойной стоимости вещи;
3) секвестр (sequestratio) – хранение, при котором несколько лиц в случае спора отдавали вещь на хранение третьему лицу с условием, что она будет возвращена тому или другому лицу в зависимости от того, как сложатся вдальнейшем обстоятельства. По договоренности сторон вещь изымалась из владения и передавалась на хранение незаинтересованному лицу, у которого она находилась до разрешения спора. Хранитель держал вещь и юридически владел ею. Секвестр устанавливался по соглашению сторон или по решению суда.

Заем — договор, в соответствии с которым одна сторона (заимодавец) передавала в собственность другой стороне (заемщику) денежную сумму или иные вещи, определяемые родовыми признаками (масло, вино), а заемщик по истечении указанного в договоре срока либо по востребованию обязан был вернуть такую же денежную сумму или такое же количество вещей того же рода.

Характерные черты договора займа следующие:

1) заем — это реальный договор, он приобретал юридическую силу лишь с момента передачи вещи, последовавшей после достигнутого соглашения сторон.

2) взаймы передавались вещи. имеющие родовые признаки, т.е. исчисляемые числом, весом, мерой.

3) заимодавец передавал заемщику вещь в собственность, что давало возможность последнему свободно распоряжаться вещью.

4) должник по истечении договора должен был вернуть такое же количество вещей и такого же рода, какие получил.

Что касается срока возврата взятого взаймы, то он определялся договором (срок в договоре определялся конкретной датой или первым требованием заимодавца).

Заем не устанавливал процентов занятой суммы. Однако на практике заключался особый договор — вербальный или стипуляционный о процентах.

После передачи вещи по данному договору риск случайной гибели вещи лежал на заемщике. Обычно должник составлял расписку в получении займа и передавал ее кредитору, иногда до получения предмета займа. Это зачастую приводило к тому, что заимодавец не передавал предмет займа, но требовал возврата вещей или денег. Когда такие факты стали приобретать массовое явление, на помощь должнику против недобросовестного кредитора пришло право претора. Должник получил право первым заявить иск против такого должника. Если же добросовестный кредитор предъявлял иск, требуя денег, которых он не давал на самом деле, ответчику давалось право возражения (exceptio doli), что означало обвинение в тяжкой недобросовестности.

Ссуда — договор, в соответствии с которым одна сторона (ссудодатель) передавала другой стороне (ссудополучателю) индивидуально-определенную вещь во временное безвозмездное пользование с обязательством второй стороны вернуть по окончании пользования ту же самую вещь.

Так же как и договор займа, ссуда — реальный контракт, обязательства из этого договора возникали после передачи вещи ссудополучателю. Однако этот договор во многом отличался от договора займа. Если предметом займа являлись вещи, определяемые родовыми признаками, то предметом ссуды — индивидуальные вещи. Эти же вещи должен был вернуть ссудополучатель ссудодателю.

В то время как при договоре займа вещь передавалась в собственность, при ссуде предмет ссуды передавался во временное безвозмездное пользование (только ссудополучатель имеет хозяйственную выгоду); по окончании договора ссудополучатель обязан был вернуть вещь в целости и сохранности.

Если обязательство из договора займа строго одностороннее (на заимодавце не лежало никакой обязанности, он имел лишь право требования), то ссуда не являлась строго односторонним договором: на ссудодателя иногда ложилась та или иная обязанность. Такое могло иметь место, если он передал ссудополучателю такую вещь, которая причинила последнему убытки или потребовала от него расходов по содержанию или поддержанию ее в нормальном состоянии. Однако если на ссудодателе лежала вина, а ссудодатель не знал о пороках данной в ссуду вещи, то он не нес никакой ответственности.

Наконец, если при займе риск случайной гибели вещи лежал на получателе, то по договору ссуды — на ссудодателе. В то же время по договору ссуды на ссудополучателя ложилась строгая ответственность за сохранность вещи. В случае причинения вреда вещи, даже при незначительной небрежности со стороны ссудополучателя, он обязан был возместить данный вред.

Для взыскания со ссудодателя понесенных убытков ссудополучателю давался так называемый возможный иск. Иск ссудодателя называли прямой, основной иск из ссуды, а иск ссудополучателя (противоположный, встречный иск, который мог возникнуть, а мог и не возникнуть).

Мы продолжаем серию материалов доктора экономических наук, профессора МГУИЭ Сергея Борисовича ПАХОМОВА, посвященную развитию и совершенствованию системы долговых отношений на этот раз в римском праве.

Великое наследие

Долговой институт эпохи древности не исчез бесследно вместе с крахом Римской империи. Квинтэссенцией существования римской цивилизации как в форме Римской республики, так и в форме империи явилась система римского права, на тысячелетия пережившая цивилизацию Древнего Рима и оказавшая мощное влияние на все дальнейшее европейское экономическое и социальное развитие. В эпоху позднего Средневековья и в Новое время римское право повторно было принято как позитивное право в большей части Западной Европы. Во время либерального капитализма римское право послужило источником создания гражданского законодательства в Западной Европе.

Перевод долга как основа обмена обязательствами

В классическом римском праве было уже произведено разделение на обязательства, которые могут передаваться, и обязательства без права передачи, или строго личные обязательства. Они не могли передаваться другим лицам ни при жизни, ни в случае смерти сторон обязательственных отношений. Римляне тщательно разработали юридический механизм передачи, или цессии (cessio), долгов, который действует и поныне. Различались активная цессия, когда передавались требования, и пассивная, когда на себя принимались чужие долги. При активной цессии происходила перемена кредиторов обязательств, когда прежний кредитор (цедент) передавал свои требования новому кредитору (цессионарию) и одновременно обязывал должника выполнить прежнее требование в пользу этого лица. Цессия могла быть выполнена простым извещением должника о перемене кредитора. После этого извещения должник обязывался выплатить долг только цессионарию, но не более того, что в качестве возмещения за передачу требований тот заплатил цеденту. Цедент обязан был гарантировать, что требования действительно существуют. Пассивная цессия обязательств (взятие на себя чужого долга) являлась соглашением между кредитором и лицом, которое по форме, предписанной законом, соглашалось выплатить чужой долг. Пассивная цессия, оформленная в качестве соглашения только между старым и новым должниками, не имела юридической силы по отношению к кредитору и никогда не допускалась.

Большое влияние на содержание обязательственных отношений имел факт, установлены ли обязательства по предписаниям древнеримского права или по предписаниям преторского права (претор — римское должностное лицо, обладавшее судебными функциями). При обязательствах по древнеримскому праву судья не был обязан выяснять, достигли ли стороны цели, ради которой была заключена долговая или иная сделка. Он должен был лишь выяснить, была ли в действительности заключена сделка и каким было требование кредитора. Судья удовлетворял исковое требование, если убеждался, что кредитор действительно имел право требовать от должника сумму, из-за которой судился. Судья отклонял иск, если убеждался, что требования не существовало или кредитор требовал больше, чем имел право получить.

Совсем иначе действовали судьи при вынесении приговоров по обязательствам, защищаемым действиями римских магистратов (преторов), вынужденных принимать во внимание потребности экономического оборота. Перед потребностями экономического оборота исчезали формализм и суровость древнего права. На их место приходили свобода толкования и гибкость в применении правовых норм. Римские преторы приговоры по поводу таких обязательств выносили не на основании внешней манифестации воли сторон. В каждом отдельном случае они исследовали, чего в действительности хотели достичь стороны, вступая в обязательственные отношения, и каковы были их намерения. Судья должен был расследовать, была ли достигнута правовая цель заключенной сделки, не было ли обмана, принуждения, заблуждения, компенсации или добавочных соглашений и т. д. Судья был обязан продолжать разбирательство, пока этого требовали стороны.

Тщательнейшим образом были проработаны вопросы возмещения ущерба. Кредитор, должник которого исправно, в назначенном месте и в назначенное время не выполнил своих обязательств, имел право выдвинуть иск и требовать возмещения ущерба. Ответственность должника за неисполнение договорных обязательств в древнем праве определялась объективно: должник должен был возместить ущерб без ссылок на причины, которые помешали ему выполнить условия договора. Судом не принималось во внимание, явилось ли невыполнение обязательств следствием вины самого должника или под действием непреодолимой силы. С течением времени в эпоху развития классического римского права принципы объективной ответственности были постепенно заменены принципами субъективной ответственности должника. По предписаниям классического права должник обязывался судом возместить ущерб кредитору только в случае установления вины собственно должника.

При определении степени вины и размера наказания различались умысел в преднамеренном и сознательном неисполнении обязательств и нерадение, отсутствие заботы об исполнении обязательств. Если должник был невиновен в неисполнении обязательств, он освобождался от обязательств по отношению к кредитору. В таких случаях римское право приписывало неисполнение обязательств действию непреодолимой силы, в качестве которой определялись все непредвиденные и недоступные предвидению обстоятельства, последствия которых невозможно было устранить, даже если их можно было предвидеть. В качестве проявления непреодолимых сил определялись кораблекрушения, землетрясения, наводнения и подобные природные катастрофы.

Договоры должны соблюдаться

Договоры (contractus) были наиболее распространенными источниками возникновения обязательственных отношений. Это были двусторонние и многосторонние акты. Для установления договора требовалось согласие не менее двух правоспособных лиц, выраженное добровольно, а не в результате заблуждения, обмана или угрозы. Однако не любое согласованное волеизъявление двух и более правоспособных лиц являлось договором: это могло быть простое соглашение без правового значения.

Для возникновения обязательственного договора было необходимо соблюдение ряда существенных условий, без которых договор не мог существовать. Таких существенных элементов было четыре, и они должны были присутствовать в каждом договоре: правомочные субъекты договора, согласованное волеизъявление сторон договора, предмет обязательства, предписанная правом форма выражения согласованной воли субъектов.

В III веке нашей эры в Риме появились так называемые реальные договоры, которые окончательно разрушили формализм древнего права. Реальная форма договора не содержала ни ритуальных выражений, ни публичных заявлений, ни символических жестов. Она состояла в простой передаче вещи. Вскоре после этого была введена литеральная форма заключения договоров, при которой договор считался заключенным, если стороны составляли письменный документ о достигнутом соглашении. В основе литеральных договоров лежали приходно-расходные книги, и обязательства возникали в силу записей в книгах одной из сторон, долговых расписок, подписанных двумя сторонами или только должником. Они возникли из греческого права.

Договор займа — краеугольный камень долговых отношений

Заем (mutuum) являлся древнейшим и важнейшим реальным договором в системе римского права. В эпоху европейского Средневековья в обстановке религиозного запрета на взимание процентов по ссудам именно римская концепция займа по типу mutuum считалась допустимой. Как не защищенные правом отношения заем существовал уже в древнейшие времена и состоял в предоставлении определенного количества заменяемых и потребляемых вещей в собственность заемщику (должнику), который обязывался в определенный срок вернуть то же количество таких же вещей заимодавцу (кредитору). Когда была введена юридическая защита заимодавцев, mutuum стал одним из первых реальных контрактов. Он являлся реальным, односторонним и строгим договором, устанавливаемым передачей без возмещения заменимых вещей в собственность заемщика, который со своей стороны обязывался по требованию заимодавца или в предусмотренный срок возвратить заимодавцу то же количество заменимых вещей того же рода. Без передачи вещи договор займа не существовал. Он являлся односторонним договором, права имели только заимодавцы, а заемщики имели лишь обязанности.

Основным правом кредитора было право требовать от заемщика возвратить ему столько, сколько последний получил в момент заключения договора. Кредитор не имел права требовать возмещения, проценты по договору займа были невозможны, однако они следовали за займом, для чего использовался юридический механизм стипуляций — древнейшего вербального контракта, при котором произносился строго определенный набор словесных формул. Кредитор задавал должнику вопрос о том, обязуется ли последний совершить какое-то действие, на что должник отвечал в утвердительной форме, используя при этом те же слова. Для обеспечения интересов кредитора, заинтересованного в получении процентов по займу, использовался особый вербальный договор в форме стипуляции о процентах (stipulationes de usuris), присоединяемый к договору займа или ссуды. В нем оговаривалось обязательство должника оплатить проценты.

От договора займа (mutuum) отличался договор ссуды (commodatum), который являлся реальным договором, устанавливаемым путем передачи какой-либо незаменимой вещи для бесплатного и временного пользования заемщику, который обязывался пользоваться вещью в соответствии с договором, а затем вернуть ее неповрежденной заимодавцу. Этот договор также сопровождался договором о процентах.

Совершенствование теории и практики залога

Права и безопасность кредитора обеспечивались в римском древнем и классическом праве самым тщательным образом с помощью разнообразных договоров о залоге. Договоры о залоге являлись одним из древнейших институтов римского права. Они возникли как дополнительные соглашения при самых первых кредитных операциях. Кредиторы, которые откладывали на определенное время исполнение обязательств, требовали от должника соответствующее обеспечение. Это обеспечение могло быть персональным или реальным. Персональное обеспечение существовало в форме обязательства третьих лиц выплатить при определенных условиях долг заемщика кредитору, фактически это были соглашения о гарантии. Реальное обеспечение существовало тогда, когда кредиторы требовали от должника какую-либо вещь, которая служила гарантией выплаты долга. Реальное обеспечение было широко распространено в Древнем Риме и считалось наилучшим видом обеспечения кредитора.

Древнейшим видом договора о залоге в Риме было соглашение между кредитором и должником, по которому должник передавал предмет залога в собственность кредитору, обязывая последнего возвратить ему этот предмет после своевременного выполнения обязательств. Однако возвращение предмета залога полностью зависело от доброй воли кредитора. Он мог выбрать вариант присвоения себе переданной в залог вещи, а не вариант выплаты долга должником. Позднее появился вид договора о залоге, по которому предмет залога передавался кредитору не в собственность, а во владение. На основании этого типа договоров кредитор был вправе продать предмет залога и из вырученной суммы вернуть себе долг, не выплаченный должником. Должники имели право требовать от кредитора хранить заложенный предмет, не пользоваться им, возвратить его в случае уплаты долга, передать должнику разницу между вырученной от продажи суммой и величиной долга.

Когда в Риме наступил период разложения крупного рабовладельческого хозяйства и владельцы латифундий были вынуждены дробить их и передавать мелким арендаторам для обработки, в римском праве была заимствована из греческого права концепция ипотечного залога. Ипотека эпохи древности представляла собой в Греции и Риме залог без передачи кредитору владения залогом и без экономической иммобилизации предмета залога. С помощью таких договоров залога возникала возможность владения вещами должников в случае невыполнения ими условий договора о займе. Так появилась ипотека как залоговый договор без права владения заложенной вещью до истечения срока возврата долга. Кредитор получал право после истечения срока договора требовать владения заложенной вещью и получал возможность продать ее и из вырученной суммы вычесть стоимость долга. Ипотека давала возможность устанавливать ипотечные права на один и тот же предмет залога для нескольких кредиторов. Источниками ипотеки в Риме были соглашения между кредиторами и должниками, решения судов, обычаи, законы и завещания.

Император Юстиниан предпринял попытку законодательного регулирования ростовщического процента. Высшие должностные лица, практиковавшие ростовщичество, были обязаны ограничиться 4 %, 6 % признавались законно допустимой нормой дохода по долговым сделкам, 8 % разрешалось брать торговцам, 12 % были законными по морским ссудам. Надо отметить, что христианское духовенство эпохи поздней Римской империи объявляло любой процент по ссудам незаконным, однако этот запрет не имел влияния на практическую экономическую деятельность.

Читайте также: