Какие договоры были подписаны с ходе визита никсона в ссср

Обновлено: 18.05.2024

- Я встречался здесь с самыми разными людьми, – начал Никсон, – и с теми, кто вас поддерживает, и с теми, кто против вас. Не хочу вам льстить, но никто – ни с той, ни с другой стороны – не видит вам реальной альтернативы.

- Пять лет назад, – продолжал Никсон, – я говорил вам, что будущее мира, более того – его выживание немыслимо без сотрудничества между США и СССР.

- Я хорошо помню эти слова, – реагировал Горбачев. – Думаю, президент Буш понимает это. Но не обо всех в его окружении могу сказать то же самое.

- Откровенно говоря, это так, – сказал Никсон. – В нем вы можете не сомневаться. Во время кризиса в Заливе многие у нас считали, что Советский Союз ведет двуличную политику, но Буш и публично, и в телефонном разговоре со мной говорил, что вы действовали конструктивно. Он вам доверяет.

Дальше последовал целый спич Никсона:

- Я хочу, чтобы Советский Союз был сильной страной, и в политическом, и в экономическом отношении. У нас есть люди, которые приветствовали бы дезинтеграцию Советского Союза. Вы, может быть, мне не поверите, но я с ними не согласен. Лучшие отношения – это отношения равенства, когда ни у одной из сторон нет существенного преимущества над другой.

Вы популярны в США, но сейчас возникла странная коалиция правых республиканцев и либеральных демократов, которые считают, что ваши действия в Прибалтике и в экономике свидетельствуют о том, что вы попали под контроль сторонников жесткой линии. Вопрос стоит так: имеем ли мы дело с прежним Горбачевым, с тем, который изменил свою страну и мир, или уже с другим, который сдвинулся вправо, потому что на него давят реакционеры и от него ушли реформаторы?

- Я доложу свои выводы президенту Бушу. У меня также будет закрытая встреча с сенаторами от обеих партий, и я хочу, чтобы у меня была возможность дать им ясный ответ.

- Когда мы начинали, – сказал, выслушав Никсона, Горбачев, – мы сказали, что хотим быть поняты миром. А сейчас это еще важнее, потому что началось изменение системы и некоторых это пугает. Они хотят вернуться в прошлое. И это не только люди у власти, в партии, в правительстве, среди военных, чьи интересы затронуты переменами, но и многие простые люди. И они не виноваты – они десятилетиями жили по-другому. Мне приходится это учитывать.

Утверждения, что я изменил курс, очень поверхностны. Если мы не остановим распад экономики, не восстановим законность и порядок, не выстроим новых отношений с республиками, то будет полный хаос и его неизбежное следствие – диктатура. Поэтому нужна стабилизация в экономике и политике. Нужен тактический маневр, чтобы сохранить демократический процесс.

Никсон спросил, откуда исходит главная опасность – от правых, консерваторов, которые лучше организованы, или от радикалов. Опасность, ответил Горбачев, в обострении конфронтации, противостояния. Мне советуют ударить по радикалам. Но я не буду этого делать. Нам нужны радикальные реформы, иначе мы не сможем продолжить демократическое развитие.

Никсон, казалось, услышал то, что хотел услышать:

- То есть вы не со сторонниками жесткой линии? Вы просто взяли тактическую паузу и считаете, что реформы необратимы?

- Да, - ответил Горбачев, - ответ на все наши проблемы – в продолжении реформ, в демократических переменах.
**
В беседе был еще один момент, на который я невольно обратил внимание.

Когда речь снова зашла о советско-американских отношениях, Горбачев сказал, что его критикуют за то, что он доверяет США. Но это меньшинство. Большинство – за улучшение отношений. И тут же добавил:

- Я уверен, что мы продолжим сотрудничество с президентом Бушем. Но еще важнее, чтобы сотрудничество продолжалось и после нас. Не только сейчас, с моими нынешними возможностями и полномочиями, но и в будущем я буду этому способствовать.

Очень далекими кажутся сейчас эти времена.
**
Никсон закончил беседу на мажорной ноте:

- Господин президент, вы удостоены Нобелевской премии мира. И вы ее заслуживаете. Вы лидер революции, отличительная особенность которой – ее преимущественно мирный характер. Было бы трагедией, если бы политическое давление привело к отходу от реформ. После разговора с вами у меня спокойнее на душе. Я уверен, что президент Горбачев по-прежнему привержен реформам и намерен возобновить движение вперед в рамках начатого им демократического процесса.

Прочитав это, я, честно говоря, не поверил своим глазам. Не знаю, как на это реагировал Горбачев – ни тогда, ни потом я это с ним не обсуждал. А Черняев был шокирован:

- Может быть, я человек старомодный, но не могу понять, как возможно такое двуличие. Знает, конечно, что мы не полезем в полемику. Но зачем он это делает?

"Известия" 3 апреля 1991 года:

Беседа М.С. Горбачева с Р. Никсоном

Встречей 2 апреля с Прези­дентом СССР завершается посе­щение Советского Союза быв­шим президентом Соединенных Штатов Ричардом Никсоном, как бы подводится итог его много­численным контактам с предста­вителями различных политиче­ских сил в Москве и в республи­ках, со многими общественными и государственными деятелями, учеными.

Разговор с политиком такого масштаба, с которым М. С. Горбачев не раз встречал­ся, сконцентрировался, естест­венно, на том, что сейчас в центре всеобщего внимания, — на событиях в СССР и на советско-американских отношениях в дан­ный момент. Р. Никсона интересовало, со­храняется ли принципиальный курс перестройки в атмосфере противоречий и резких разногласий по самым кардинальным проблемам дальнейшего развития советского общества.

М. С. Горбачев, исходя из зна­чимости правильного понимания в Америке обстановки в СССР и политики советского руководст­ва, поделился с собеседником своими оценками происходяще­го. Имея в виду распространен­ные в США сомнения, он заявил: там могут быть уверены, что имеют дело с прежним Горбаче­вым. Курс на фундаментальные преобразования всех форм жиз­ни общества остается. Мы об­речены, подчеркнул он, на про­ведение глубочайших реформ. Другого пути нет. Иначе страна не наберет второго дыхания, не выйдет на достойный ее уровень прогресса.

Но реформы, уже затронув­шие коренные интересы различ­ных слоев всего народа, вызвали нарастающую нестабильность в обществе. И смысл принимаемых сейчас мер, антикризисных про­грамм состоит в том, чтобы най­ти оптимальное соотношение между стабилизацией обстанов­ки и созданием условий для дви­жения к смешанной рыночной экономике, для функционирова­ния структур правового госу­дарства, решения проблем ог­ромного многонационального го­сударства.

При обсуждении проблем об­новления Союза М.С. Горба­чев подтвердил свою позицию. Речь идет о совершенно новом Союзе действительно суверен­ных республик. Референдум, не­смотря на яростные атаки со стороны оппозиции, выразил отношение большинства населе­ния к этой идее. А те республи­ки, которые в результате закон­ных референдумов решат ухо­дить, должны признать необхо­димость конституционного про­цесса, который позволит обес­печить интересы всех, кого та­кой драматический разрыв не­избежно затронет.

Что касается советско-амери­канских отношений, то, с нашей стороны, сказал Президент, здесь ничего не переменилось. Он выразил уверенность, что так будет и дальше, хотя есть и критика, оперирующая неко­торыми фактами. Сделанный вы­бор основывается на понимании, что хорошие советско-американ­ские отношения отвечают дол­говременным интересам Совет­ского Союза. И это уже не только достояние определенных политических кругов, это вошло в сознание общества, пустило корни в народе. Убежден, что и Соединенным Штатам нужны хо­рошие отношения с Советским Союзом, рассчитанные на дале­кую перспективу, — не говоря уже о том, что без них невоз­можно здоровое развитие миро­вого процесса.

Президент присоединился к словам Р. Никсона, — что со­ветско-американские отношения незаменимы ничем и должны быть равными, во всех проявле­ниях — тактичными и уважи­тельными. Оба согласились, что при всех возможных разногла­сиях и несовпадениях интересов СССР и США в решающие мо­менты мирового развития долж­ны быть рядом. М.С. Горбачев высоко оценил позицию Джорд­жа Буша в этом вопросе. Выра­зил надежду, что установивши­еся с Президентом США дове­рие и открытость позволят не только поддерживать и углуб­лять советско-американское взаимодействие в нынешней об­становке, но и заложат прочный фундамент для дружественных отношений между двумя велики­ми государствами и народами надолго вперед.

В общем, состоялся откро­венный, содержательный разго­вор, отвечающий характеру и значимости советско-американ­ского диалога. М.С. Горбачев просил передать приветы и свои наилучшие пожелания Джорджу Бушу.

Сама поездка говорила о том, что Джордж Буш обратился к традиционной для американской дипломатии тактике, при которой зондаж интересующих администрацию США вопросов проводится не официальными лицами, а значимыми политическими деятелями, формально находящимися вне государственных структур власти. В Москве Никсон встречался в основном с представителями МВД, КГБ и Министерства обороны. Это, по мнению специалистов, позволяло сделать вывод, что администрацию США беспокоит растущее влияние этих ведомств на Горбачева и ситуацию в СССР.

Наблюдатели отмечали, что визит Никсона примечателен также в том плане, что расставил все точки над "i" в вопросе об оценке Соединенными Штатами ситуации с Прибалтикой. Посетив Литву, Никсон заявил, что "Балтия добьется независимости", поскольку этот вопрос - международная проблема, а вовсе не внутреннее дело" СССР.

В Москве Ричард Никсон встретился с вице-президентом СССР Геннадием Янаевым, министром иностранных дел Александром Бессмертных, министром обороны Дмитрием Язовым, председателем КГБ СССР Владимиром Крючковым, членами Совета безопасности Евгением Примаковым и Вадимом Бакатиным, бывшими членами Президентского совета Александром Яковлевым и Эдуардом Шеварднадзе, а также со спикером российского парламента Борисом Ельциным.

Бывший президент США посетил также Центральный рынок. Это посещение было вызвано простым человеческим любопытством - желанием сравнить цены ресторана гостиницы ЦК КПСС "Октябрьская", где остановился Никсон, с реальными рыночными.

До этого визита Никсон побывал в СССР в 1987 году. Тогда Никсон был уже на посту советника президента США, Рональда Рейгана, и во время этой поездки договаривался о его встрече с Горбачевым. На время его пребывания в Москве ему была предоставлена резиденция на улице Косыгина. Времени у него было предостаточно – почти 2 недели, и он решил просто прогуляться среди народа, посмотреть обычную жизнь москвичей. Во время одной из предыдущих поездок он побывал на Черемушинском рынке, и в этот раз решил повторить маршрут. Но на этот раз в компании только одного охранника и переводчика. Его там, конечно же, узнали, и тут же начали давать кучу гостинцев, и уже на пути обратно к нему подошла старушка и дала семечек, ведь больше у нее ничего не было. Она попросила его, чтоб война больше никогда не повторялась, ведь у нее на войне погибло трое сыновей…

В вечер того же дня Никсон собирался ехать в Большой театр, но отменил свое решение. Под впечатлением от той встречи он заказал ужин с водкой и решил остаться в резиденции. Уже в 1988 году Рональд Рейган во время встречи с Горбачевым заявил о своем теплом отношении к СССР. Тогда же были подписаны новые договоры о сокращении количества стратегических вооружений.

Всего Никсон был в Москве с различными миссиями 10 раз. В 1994 году Ричард Никсон в последний раз приехал в Москву, но уже не в роли политического деятеля или дипломата. Тогда он приезжал только в связи с расширением своего фонда защиты демократии. В том же году его не стало, причиной смерти был инсульт.

Четверг, 27 июня. В этот солнечный, летний, день в Москву прибывал с официальным визитом Президент Соединенных Штатов Америки Ричард М. Никсон.

И когда сотни миллионов телезрителей в СССР, США, странах Европы, Японии, Канаде, Индии и многих других странах увидели на экранах первый репортаж о встрече Президента США на Внуковском аэродроме, всем стало ясно, что прогнозы московского пресс-центра имеют под собой глубокие и веские основания. Встречу с первых минут отмечали и задушевность и сознание высокого долга, большой ответственности перед всем человечеством, которую взяли на себя государственные деятели СССР и США в стремлении создать на нашей планете новый климат мира и сотрудничества.

В точно установленное время самолет Президента США приземлился на Внуковском аэродроме. На трапе появляется Ричард М. Никсон с супругой. Вместе с Президентом в Москву прибыли государственный секретарь США, помощник президента по вопросам национальной безопасности Г. Киссинджер, помощник президента США А. Хейг, помощник президента и пресс-секретарь Р. Зиглер, заместитель помощника президента по вопросам национальной безопасности Б. Скаукрофт, советник государственного департамента Х. Сонненфельдт, заместитель государственного секретаря по европейским делам А. Хартман.

Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев и Президент США Р. Никсон на Внуковском аэродроме.
Фото Ю. Абрамочкина и Э. Песова (АПН).

У трапа самолета Р. Никсона тепло приветствуют Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Н. В. Подгорный Николай Викторович
ПОДГОРНЫЙ
(1903 — 1983)
советский политический деятель, Председатель Президиума Верховного Совета СССР с 9 декабря 1965 — 16 июня 1977
(См.: Биографию) , Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин, министр иностранных дел СССР А. А. Громыко Андрей Андреевич
ГРОМЫКО
(1909 — 1989)
советский дипломат и государственный деятель, в 1957—1985 — министр иностранных дел СССР, в 1985—1988 — председатель Президиума Верховного Совета СССР. (См.: Биографию) , посол СССР в США А. Ф. Добрынин.

Р. Никсона и его супругу встречали В. П. Брежнева, Л. Д. Громыко и И. Н. Добрынина.

Среди встречавших находился посол США в СССР У. Д. Стессел, входящий в число официальных лиц, сопровождающих Р. Никсона. Здесь же — дипломатические сотрудники посольства, советские и иностранные журналисты.

Вечером 27 июня Президиум Верховного Совета СССР и правительство СССР дали в Большом Кремлевском дворце обед в честь Президента США Р. Никсона и его супруги.

На обеде с речью выступил Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев, который, в частности, сказал:

— . Наибольший вклад, который мы, государственные деятели СССР и США 70-х годов XX века, можем внести в дело укрепления благосостояния и счастья наших народов и всего человечества,— это, несомненно, уменьшение, а затем и полное устранение возможности войны между нашими двумя государствами.

В ответной речи Президент США Р. Никсон сказал:

— Всем нам повезло, так как мы присутствуем при моменте огромной исторической важности. Два года назад здесь мы начали процесс, который привел к решительному улучшению отношений между двумя самыми могущественными государствами мира. И за эти два года мы продвинулись от конфронтации к мирному сосуществованию и сотрудничеству.

Супруга Президента США Патриция Никсон 28 июня посетила Государственное училище циркового и эстрадного искусства в Москве. Вместе с Патрицией Никсон были В. П. Брежнева, Л. Д. Громыко, И. Н. Добрынина и другие.

После приезда Президента США в Москву пресс-центр пополнился большой группой ведущих представителей американской прессы. Среди них — много лиц, знакомых по первой московской встрече в верхах. Общее число аккредитованных при пресс-центре журналистов превысило 450 человек. Большую группу корреспондентов направили в пресс-центр социалистические страны, а также страны Западной Европы, Азии, Африки, Латинской Америки.

— Как прошли,— спрашиваю его,— эти два года? Что сообщаете своему агентству?

— События последних двух лет,— ответил М. Рингл,— подтвердили важность советско-американского диалога в верхах, начавшегося в мае 1972 года. Заключен мир во Вьетнаме. Первые шаги разрядки осуществлены на Ближнем Востоке, где я совсем недавно побывал. Новая встреча в верхах будет полезной во всех отношениях.

28 июня в Кремле состоялось подписание советско-американских соглашений о сотрудничестве в области энергетики, в области жилищного и других видов строительства, в области научных исследований и разработки искусственного сердца. Первое соглашение было подписано Н. В. Подгорным и Р. Никсоном, второе — А. Н. Косыгиным и Р. Никсоном, третье — А. А. Громыко и Г. Киссинджером.

Подписание соглашения о сотрудничестве в области научных исследований и разработки искусственного сердца.

— Положительно. Широкие круги западноевропейской общественности приветствуют начавшийся процесс разрядки международной напряженности. Он уже благотворно сказался на положении в Европе. Есть все основания полагать, что после переговоров в Москве и Оре-анде движение к третьему этапу общеевропейского совещания будет ускорено. Это совещание, несомненно, принесет нашему континенту много доброго и положительного, укрепит дух взаимовыгодного сотрудничества и создаст атмосферу прочного мира.

В Кремле 29 июня было подписано долгосрочное Соглашение между Союзом Советских Социалистических Республик и Соединенными Штатами Америки о содействии экономическому, промышленному и техническому сотрудничеству. Соглашение подписали: за Советский Союз — Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев; за Соединенные Штаты Америки — Президент США Р. Никсон.

Москва, Кремль. 29 июня. Подписание соглашения о содействии экономическому, промышленному и техническому сотрудничеству.

29 июня для продолжения деловых бесед в Крым вылетели Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев и Президент США Р. Никсон. Вместе с ними отбыли министр иностранных дел СССР А. А. Громыко и государственный секретарь США Г. Киссинджер.

Незадолго до их прилета в Крым в Симферопольском аэропорту приземлились самолеты, доставившие корреспондентов, аккредитованных при пресс-центре. Аэропорт украшен государственными флагами США, СССР и УССР. Л. И. Брежнева и Р. Никсона встречали первый секретарь ЦК Компартии Украины В. В. Щербицкий, Председатель Президиума Верховного Совета УССР И. С. Грушецкий, Председатель Совета Министров Украины А. П. Ляшко, помощник Генерального секретаря ЦК КПСС Г. Э. Цуканов, председатель исполкома Крымского областного Совета депутатов трудящихся Т. Н. Чемодуров, другие официальные лица, а также многочисленные представители общественности города Симферополя.

Из аэропорта кортеж в сопровождении эскорта мотоциклистов направился в резиденцию, в Ореанду. На всем 120-километровом пути Л. И. Брежнева и Р. Никсона встречали труженики Крыма и отдыхающие приморских здравниц.

В тот же день Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев дал обед в честь Президента США Р. Никсона.

Первого июля Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев отбыл из Симферополя в Москву. Вместе с ним в Москву отбыли член Политбюро ЦК КПСС, министр иностранных дел СССР А. А. Громыко, а также министр гражданской авиации Б. П. Бугаев, помощник Генерального секретаря ЦК КПСС А. М. Александров, генеральный директор ТАСС Л. М. Замятин, член коллегии МИД СССР Г. М. Корниенко.

Тем же самолетом в Москву вылетел государственный секретарь США Г. Киссинджер. Первого июля в Москве состоялась встреча А. А. Громыко и Г. Киссинджера. Они рассмотрели ряд вопросов, являющихся предметом обсуждения в ходе проходящей советско-американской встречи на высшем уровне.

Президент США Р. Никсон с супругой первого июля вылетели из Крыма в Минск. В городе-герое — столице Белоруссии высокого гостя встречали Председатель Совета Министров Белорусской ССР Т. Я. Киселев, заместитель Председателя Президиума Верховного Совета БССР В. Е. Лобанок и другие официальные лица. В тот же день состоялась встреча руководителей БССР с Р. Никсоном. В ходе беседы первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии П. М. Машеров рассказал о республике, отмечающей в эти дни 30-летие освобождения от немецко-фашистских захватчиков.

В честь высокого гостя Президиум Верховного Совета и правительство БССР дали завтрак. Обоюдное стремление народов Советского Союза и Соединенных Штатов жить в мире друг с другом,— сказал в своем приветствии на завтраке Председатель Президиума Верховного Совета БССР Ф. А. Сурганов,— уже нашло свое практическое воплощение в конкретных делах, зафиксировано в серии совместных документов, стало важным фактором международных отношений.

В ответном слове Президент США Р. Никсон сказал, что лучшим памятником той четверти населения Белоруссии, которая погибла в прошлой войне, будет строительство с нашей стороны такого здания мира, которое окажется нерушимым и при котором уже их дети и внуки не погибнут никогда ни в какой войне.

Вечером первого июля Президент США Р. Никсон с супругой возвратились из Минска в Москву.

Тема:

Огонёк, 1 июля 1974, № 27

Огонёк, 13 июля 1974, № 29

Визит президента Никсона в СССР (22–30 мая 1972 г.)

Президентский самолет с Никсоном на борту приземлился в аэропорту Внуково в 4 часа дня 22 мая. Шел небольшой дождь. Церемония встречи с участием Подгорного и Косыгина была корректной, но атмосфера вокруг нее была весьма прохладная. Не было на улицах обычных организованных групп москвичей, которые бы „радостно приветствовали" иностранного гостя. Этим как бы косвенно подчеркивалось, что в Москве не могут полностью игнорировать события в далеком Вьетнаме. Так начинался государственный визит Никсона в СССР. Его сопровождали Роджерс, Киссинджер и другие официальные лица. С советской стороны в переговорах с президентом участвовали Брежнев, Косыгин, Подгорный и Громыко. Я присутствовал на всех встречах.

Надо сказать, что американская делегация с момента прилета была не совсем уверена, как поведет себя Брежнев, опасаясь, как бы он не отчитал Никсона за бомбардировку Вьетнама, поставив его в неловкое положение, а может быть, и всю встречу под угрозу (как это было в свое время при встрече Эйзенхауэра с Хрущевым в Париже). Эта озабоченность американцев чувствовалась во время первой беседы Никсона с Брежневым, которая проходила наедине в течение более часа. Настороженно вели себя и Роджерс, и отчасти Киссинджер, которые в соседнем зале спрашивали у советских участников, о чем говорил Брежнев Никсону. Однако распространенные среди американцев опасения не оправдались. Разговор прошел в хорошем ключе, открыв дорогу к дальнейшим успешным переговорам.

Встреча в целом оказалась значительным событием в советско-американских отношениях. Она продемонстрировала взаимное стремление руководителей СССР и США начать процесс разрядки между обеими странами. Сама по себе встреча в верхах становилась базой для дальнейшего развития их отношений.

Советско-американские переговоры охватили самые различные стороны наших отношений — политические, экономические, научно-технические связи и проблему взаимного ограничения стратегических вооружений. Итоги переговоров были зафиксированы в совместном советско-американском коммюнике, опубликованном 31 мая.

Из всех документов, подписанных в ходе визита, следует особо выделить два.

29 мая, в заключительный день встречи, Брежнев и Никсон подписали совместный документ „Основы взаимоотношений между СССР и США", принятый по инициативе советской стороны. Это был важный политический документ, закладывавший основы нового политического процесса в отношениях между двумя странами — процесса разрядки.

Советское руководство придавало этому документу особое значение. В нем фиксировались главные принципы, которых оно давно добивалось. Прежде всего, отмечалось, что в ядерный век, кроме мирного сосуществования, не существует иной основы для поддержания отношений между обеими странами. Констатировалась необходимость предотвращения кризисных ситуаций, чреватых ядерной войной. Признавался „принцип равенства, как основы для интересов безопасности обеих стран". В широком смысле встреча в верхах и подписанные документы как бы впервые символизировали признание взаимного паритета между СССР и США, как великих держав.

Все это было важно для руководителей Кремля не только с точки зрения их престижа, но и для того, чтобы поставить отношения с США на более стабильную и более перспективную основу. Поэтому этот документ получил широкий резонанс в Советском Союзе. Действительно, согласованные тогда в Москве базисные принципы имели под собой здоровую основу. Слабостью этого важного документа было то, что он не предусматривал какого-либо контрольного механизма за его соблюдением и осуществлением. Не предпринималось в этом смысле попыток и в последующие годы.

В США этот документ не привлек к себе большого внимания. Администрация его особо не рекламировала, видимо, потому, что он был в известной степени продуктом настойчивых усилий советской стороны, ибо сама администрация в нем не была как-то особо заинтересована. Основную роль в его подготовке сыграл компромиссный настрой Киссинджера, который, по существу, один — с согласия Никсона — участвовал с американской стороны в разработке этого документа (госсекретарь Роджерс вначале даже не знал о его существовании). Публично он давал ему философское обоснование, избегая привязывать его к конкретным ситуациям. Надо признать, что Киссинджер сыграл немалую роль в подготовке договоренностей и по другим вопросам встречи.

Вторым главным результатом встречи в Москве было подписание соглашений по ОСВ-1: бессрочный Договор об ограничении систем противоракетной обороны и Временное соглашение о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений, которые явились результатом трудных многомесячных переговоров между сторонами. Временное соглашение предусматривало пятилетний период, в течение которого продолжались бы переговоры с целью поиска более серьезных сокращений.

Соглашение по ОСВ-1 представляло собой беспрецедентный шаг в области контроля над стратегическими вооружениями, первую договорную конкретную материальную основу для процесса разрядки. Две наиболее мощные державы договорились поставить определенные пределы количественному наращиванию своих стратегических наступательных ракетно-ядерных вооружений и свести к минимуму свои стратегические оборонительные системы. Важность договора по ПРО подчеркивалась тем фактом, что он был заключен как бессрочный. Не случайно противники Договора по ПРО в США, выступавшие против принципа равенства и одинаковой безопасности в отношениях с Советским Союзом, сразу же включились в кампанию против него. Их активность достигла кульминационной точки с приходом к власти администрации Рейгана.

Во время визита Никсона были подписаны также несколько двусторонних соглашений: о сотрудничестве в исследовании и использовании космического пространства в мирных целях; о сотрудничестве в области науки и техники; о предотвращении инцидентов в открытом море; о сотрудничестве в области охраны окружающей среды.

Известные трудности встретились в вопросах торгово-экономических отношений. Было решено, что переговоры по ленд-лизу будут проводиться параллельно с переговорами о торговом соглашении. Никсон обещал, что будут приняты меры, создающие нормальную обстановку для развития советско-американских торговых и экономических связей, устраняющие дискриминацию с американской стороны. Договорились, что переговоры по этим вопросам будут продолжены на уровне советско-американской комиссии, а также министров и послов.

Большое внимание на переговорах было уделено международным проблемам. Советская сторона подчеркнула, что необходимо закрепить и развить далее процесс разрядки и общей нормализации в Европе. Особо были выделены вопросы нерушимости существующих границ в Европе, признания ГДР и приема ее в ООН.

Никсон в ответ заявил, что американская сторона ценит взаимодействие, которое имело место между СССР и США в процессе выработки берлинских соглашений; в общей форме он высказал согласие, что следует продолжать процесс разрядки и укрепления безопасности в Европе.

Стороны изложили свои позиции по Ближнему Востоку и подтвердили поддержку ближневосточному мирному урегулированию в соответствии с резолюцией № 242 Совета Безопасности. Однако каких-либо конкретных подвижек по этому вопросу на переговорах не было.

В совместном коммюнике по итогам переговоров каждая сторона изложила свою точку зрения в отношении продолжающейся войны во Вьетнаме и положения в районе Индокитая.

Стороны высказались в пользу дальнейших переговоров по проблемам ограничения вооружений и разоружения, повышения эффективности деятельности ООН.

По инициативе советской стороны, был затронут вопрос о Кубе. Никсон не возражал, чтобы обе стороны вновь подтвердили друг другу, что они продолжают признавать и соблюдать договоренность о Кубе от 1962 года.

Специально вопрос о Китае не обсуждался. Советская сторона обратила внимание Никсона на тот факт, что нынешнее китайское руководство в международных делах стремится сеять раздоры и играть на противоречиях между другими странами, в том числе между СССР и США. Никсон ограничился лишь отдельными фразами о позиции Китая в том или ином вопросе.

Несколько слов об обстановке на переговорах. Атмосфера в целом была конструктивная, без резких обострений. С американской стороны обычно вначале выступал Никсон, который достаточно кратко и четко излагал суть американской позиции по тому или иному вопросу. Затем для более подробного изложения и дискуссии он предоставлял слово Киссинджеру, на которого ложилась основная тяжесть самих переговоров. Никсон вмешивался в ключевые моменты дискуссий, но в целом у Киссинджера была „свобода слова".

С нашей стороны было известное „разделение труда". Брежнев вел военно-политические вопросы, дипломатическую поддержку ему активно оказывал Громыко. Нередко переговоры сводились к дискуссии между Громыко и Киссинджером.

Экономические проблемы с нашей стороны обсуждал единолично Косыгин. Интересна была сцена обсуждения с Никсоном вопроса о сумме, которую должен был выплатить СССР за американские поставки по ленд-лизу во время второй мировой войны. Расхождения в оценках составляли почти миллиард долларов: США настаивали на сумме в 1 млрд 200 млн. долларов, мы предлагали 200 млн. долларов, ссылаясь на большие жертвы СССР во время войны. Таковы были устоявшиеся позиции сторон, когда они сели за стол переговоров в Москве. Косыгин предложил Никсону „по-деловому" решить, наконец, затянувшийся спор, сказав, что он готов на 100 млн. долларов увеличить предлагаемую нами сумму. Никсон выразил согласие с таким подходом „по-крупному" и отметил, что он, в свою очередь, готов снизить американские претензии на 100 млн. долларов. Затем в полной тишине они, как на аукционе, стали отрывочно называть свои цифры: Косыгин — повышая, а Никсон — понижая. За полминуты спор, длившийся годами, был ими решен компромиссом — они „встретились" примерно на половине пути -600 млн. долларов.

Еще несколько наблюдений и эпизодов по ходу визита Никсона.

Вопрос о Вьетнаме на пленарных заседаниях практически не обсуждался. Чтобы не портить общий деловой настрой переговоров, на Политбюро было решено организовать для Никсона ужин на загородной даче в узком кругу (Брежнев, Косыгин, Подгорный, даже без Громыко). Во время этой неофициальной встречи Никсон подвергся активной „проработке", о чем был впоследствии информирован и Ханой. Ни о чем, разумеется, не договорились, но наша совесть перед вьетнамцами была чиста.

Когда заключительные переговоры по временному соглашению по ограничению стратегических вооружений зашли в тупик, Брежнев на помощь Громыко призвал Смирнова, заместителя премьера, который занимался военно-промышленными вопросами и отлично знал все о стратегических вооружениях. Они вдвоем и вели переговоры с Киссинджером. Последний сразу про себя отметил: Громыко излагал официальную позицию, но не вел конкретный торг по содержанию. Это возлагалось на Смирнова.

Никсон жил во время визита в Москве в Кремле, что, вообще говоря, случалось очень редко и считалось особой честью для иностранного гостя. Однако советоваться с Киссинджером по текущим вопросам в своих кремлевских апартаментах он не хотел, опасаясь подслушивания. В этих целях он использовал свой специальный звуконепроницаемый лимузин, который всегда стоял внутри Кремля. В нем он и „запирался" с Киссинджером для обсуждения тактики переговоров.

На московский аэродром, откуда Никсон должен был вылететь на специальном советском самолете с однодневным визитом в Ленинград, его приехал провожать Косыгин. Они зашли в салон и стали беседовать, ожидая рапорта пилота самолета о готовности к полету. Прошло 10–15 минут, а пилот не появлялся. Косыгин вызвал к себе пилота. Тот появился, красный от смущения, и доложил, что один из двигателей барахлит и что лучше сменить самолет. "Косыгин, оказавшись в неловком положении перед президентом США, был разгневан, обругал пилота, прибегая к сильным выражениям.

Никсон спросил, что случилось. Косыгин объяснил и сказал, что пилот будет наказан за то, что самолет не готов к полету в положенное время. Никсон призвал к спокойствию, заявив, что пилота надо наградить, а не наказывать. Озадаченный советский премьер спросил: „А за что же награждать?" Тогда президент рассказал, что аналогичный случай произошел с ним в Африке. Американский пилот тогда тоже заметил, что один из двигателей самолета не совсем в порядке, но побоялся доложить, решив, что удастся долететь, тем более что полет должен был быть непродолжительный. Однако двигатель вышел из строя, и пришлось делать вынужденную посадку в песках пустыни, в результате чего Никсон чуть было не погиб. Вот почему, сказал Никсон, я предлагаю наградить вашего пилота.

Пилот был явно благодарен американскому президенту за это вмешательство, а Косыгин, „сменив гнев на милость", приказал быстро подготовить резервный самолет.

В Ленинграде Никсон был действительно тронут печальной церемонией возложения венков на Пескаревском кладбище, где похоронено около миллиона ленинградцев, умерших от обстрела и голода во время войны. Особенно его потряс дневник девочки, которая отмечала, как один за другим умирали от голода члены ее семьи. После смерти матери она и сама умерла.

В ходе встречи не был обойден личным вниманием и Киссинджер. Поскольку пребывание в Москве совпало с днем его рождения, кремлевские кондитеры изготовили для него большой праздничный торт. Когда утром он вышел из своей комнаты, его ждал генерал, начальник охраны Кремля, который и вручил ему этот торт. Присутствовавшие тут советские и американские коллеги Киссинджера тепло поздравили его. Брежнев сделал это отдельно.

Когда Киссинджер вернулся в Вашингтон, его сотрудники вручили ему свой сувенир: деревянную фигуру медведя, играющего в футбол (Киссинджер был любителем футбола).

В целом, надо сказать, что Никсону в Москве был оказан весьма радушный прием, превосходящий все обычные нормы советского государственного протокола. Состоялся „обмен подарками": Брежнев подарил Никсону катер на подводных крыльях, а Никсон — автомобиль последнего выпуска (Брежнев сам заранее об этом намекнул).

После отъезда Никсона состоялось специальное заседание Политбюро по итогам его визита. Оценки были весьма положительные. Надо сказать, что в ходе визита изменилось и — в целом предубежденное — отношение советских руководителей лично к Никсону. В их глазах он долгое время был глашатаем „холодной войны" с давно укоренившимися антисоветскими взглядами, с которым практически невозможна какая-либо договоренность по крупным вопросам. Достигнутые же соглашения в Москве продемонстрировали прагматизм и деловитость Никсона и знаменовали действительно серьезный поворот в ряде областей наших отношений. „С Никсоном можно иметь дело, — так суммировал свои впечатления Брежнев. Теперь надо готовиться к ответному визиту в США".

Хорошее мнение Брежнев составил и о Киссинджере, который сумел найти к нему соответствующий подход в ходе переговоров.

Громыко же не разделял восхищение Брежнева „хитроумным Генри". Он высоко ценил Киссинджера как профессионала, но лично недолюбливал его (в частности за то, что тот пользовался популярностью и повышенным вниманием международной прессы, потому что умел создавать особый интерес к своей персоне).

В целом же встреча в Москве вылилась в серьезный прорыв в советско-американских отношениях, ознаменовав собой начало периода разрядки, с чем, должен признаться, мы связывали немалые надежды.

Лично я считал советско-американскую встречу в Москве в мае 1972 года немалым успехом. Мне довелось присутствовать или участвовать почти во всех советско-американских встречах на высшем уровне. Это была первая встреча такого рода за период, охватывающий 50-е, 60-е и начало 70-х годов, которая завершилась принятием важных политических документов и достижением первых конкретных договоренностей по ограничению стратегических вооружений.

Не скрою, не сбросив еще всех оков долгой „холодной войны", я задавал себе тогда вопрос: что же произошло в Москве? Начало разрядки напряженности или лишь эпизод в советско-американском противоборстве? Означало ли это, что в Вашингтоне новая для нас администрация Никсона берет курс на установление более прагматических отношений, среди которых наряду со старым курсом соперничества и противоборства начинают пробивать себе дорогу и ростки конструктивного взаимодействия и взаимовыгодного сотрудничества? Ответ на эти вопросы имел кардинальное значение. Определенности тогда еще не было. И все-таки я был почему-то настроен на лучшее.

После 1972 года советско-американские встречи на высшем уровне действительно стали важным цементирующим элементом наших отношений, не позволявшим этим отношениям выходить из-под определенного контроля. А переговоры по ограничению стратегических вооружений стали своеобразным барометром уровня наших отношений на каждый конкретный период.

Когда американская делегация вернулась в Вашингтон, Киссинджер передал мне личное письмо Никсона Брежневу. В нем президент благодарил за хороший прием, оказанный ему в СССР. Далее он излагал„свои взгляды относительно стоящих теперь перед нами задач", остановившись на ряде конкретных вопросов, которые были уже предметом обсуждения в Москве, но требовали дальнейшего рассмотрения. „Учитывая многие важные расхождения, которые еще остаются между нами, дорога к следующей встрече в верхах, несомненно, также не будет легкой. Однако мы теперь знаем, как готовиться, и мы можем ускорить этот процесс".

Из письма в целом было видно, что президент США действительно положительно оценивал результаты московской встречи и стремился закрепить достигнутый позитив в отношениях с советским руководством.

Киссинджер остановился кратко на ближайших задачах, стоявших перед администрацией. Главное для Никсона в предстоящие месяцы — выборы. В области внешней политики у него сейчас вполне прочное положение. Лишь Вьетнам может быть предметом предвыборных дискуссий. Он дал понять, что для решения вьетнамского вопроса Никсон не прочь вести дальнейшую игру и с китайцами, используя для этого факт успешной встречи в Москве. Одновременно сообщил, что в связи с поездкой председателя Верховного Совета СССР Подгорного в Ханой президент отдал приказ не бомбить Ханой и Хайфон, а также несколько снизить общую активность американской авиации над ДРВ (в ответ на наше обращение).

В ответном письме Брежнев полностью разделял позитивные оценки, данные президентом майским переговорам. „Заложена хорошая основа для коренного улучшения советско-американских отношений. Главное сейчас — последовательное претворение в жизнь того, о чем мы договорились". Брежнев сообщил также, что во время своего визита в Ханой Подгорный довел, как было условлено, позицию американской стороны до сведения вьетнамского руководства. В Ханое с вниманием отнеслись к этой информации, что подчеркивало большое значение, которое ДРВ придает переговорам с США в Париже, и свидетельствовало о готовности возобновить их. Было сказано, что в ближайшее время Ле Дык Тхо вернется в Париж. Брежнев со своей стороны рекомендовал Никсону — для успеха переговоров — не усложнять положение бомбардировками и другими военными действиями во Вьетнаме. В заключение он, как и Никсон, подчеркивал необходимость заблаговременной всесторонней подготовки к их следующей встрече на высшем уровне.

В сфере внешней политики начало 70-х гг. было отмечено радикальным поворотом в сторону реальной "разрядки" напряженности между Востоком и Западом. Он был вызван стабилизацией взаимоотношений Советского Союза с социалистическими странами (ранее приоритетное направление во внешней политике СССР) и наметившимися в конце 60-х гг. изменениями в позиции западноевропейских государств, заинтересованных в развитии экономического сотрудничества.

На фоне сближения позиций СССР и западноевропейских держав в 70-е гг. происходит улучшение взаимоотношений Советского Союза и США, что позволило впоследствии назвать 70-е гг. периодом разрядки напряженности. В определенной степени это было вызвано сложившимся ядерным паритетом двух сверхдержав. Начало разрядке положил визит президента США Р. Никсона в Москву в мае 1972 г. Во время встречи американского президента с Л. И. Брежневым была достигнута договоренность о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений (ОСВ-1). Обе стороны в договоре признали, что в "ядерный век не существует иной основы для поддержания отношений между ними, кроме мирного сосуществования". В Москве был заключен и бессрочный договор о противоракетной обороне (ПРО), согласно которому стороны брали на себя обязательство иметь на вооружении не более 200 противоракет и по два района их базирования, включая столицы. В июне 1973 г. состоялся ответный визит Л. И. Брежнева в США, где было подписано Соглашение о предотвращении ядерной войны. Во время Вашингтонской встречи было заключено около двадцати соглашений о сотрудничестве в различных областях, в том числе о совместной космической программе "Союз-Аполлон" (реализована в 1975 г.). Во время летней встречи 1974 г. в Крыму Р. Никсон и Л. И. Брежнев договорились об ограничении подземных испытаний, уменьшении численности ракет ПРО, а также о снижении вдвое систем ПРО, оставляя их только вокруг столиц. Несмотря на вынужденную отставку Никсона в августе 1974 г., встречи в верхах имели продолжение уже через несколько месяцев, когда в ноябре 1974 г. во Владивостоке встретились новый президент США Дж. Форд и Л. И. Брежнев. Прежние договоренности были подтверждены, и заявлено о дальнейшем ограничении ядерных средств. Углублению разрядки в последующий период помешали откровенная ставка США на новый тип вооружений (крылатые ракеты) и ошибочное решение Советского Союза о размещении в европейской части СССР ракет РСД-10 (СС-20 по натовской классификации) в 1977 г. Это был серьезный просчет советского руководства, который привел к обострению отношений со странами Западной Европы. В 1979 г. все же была достигнута договоренность о подписании нового договора ОСВ-2, но ввод советских войск в Афганистан привел к срыву ратификационного процесса, к новому витку напряженности в отношениях между СССР и США.

И.С. Ратьковский, М.В. Ходяков. История Советской России

ПОДПИСАНИЕ ДОГОВОРОВ ОСВ-1 И ПРО

Советско-американское сотрудничество в политико-дипломатической области развивались в начале 70-х годов непривычно плодотворно. С 1969 г. в Хельсинки шли советско-американские переговоры о контроле над вооружениями, задачей которых было выработать компромисс в сфере ограничения стратегических наступательных вооружений. Попутно велась подготовка целой серии двусторонних договоренностей, направленных на стабилизацию советско-американских отношений и исключение случайного военного конфликта между СССР и США. Эти переговоры стали приносить результаты.

В мае 1972 г. состоялся официальный визит президента США Р.Никсона в Москву. Это был первый в истории визит высшего американского руководителя в Советский Союз, если не считать пребывания президента Ф.Д.Рузвельта в Ялте в 1945 г. В результате проведенных переговоров удалось заключить ряд важных соглашений военно-стратегического и общеполитического характера.

Во время второго визита президента Р.Никсона в Москву в июне 1974 г. специальным советско-американским протоколом число районов, разрешенных для размещения систем ПРО, было сокращено с четырех до двух – по одному для каждой стороны. Советский Союз разместил свою систему ПРО в районе Москвы, а США – в Гранд-Форкс, районе основной базы пусковых установок МБР.

Сверх этого лимита стороны обязались в течение пяти лет не увеличивать число стационарных пусковых установок МБР наземного базирования и пусковых установок баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ).

НИКСОН В МОСКВЕ

Высокого гостя приветствовал в аэропорту почетный караул из представителей трех родов войск, на ветру развевались государственные флаги СССР и США. Словом, весь протокольный церемониал был соблюден. Строй почетного караула вместе с Никсоном обошел Подгорный, а по окончании церемонии Подгорный, Косыгин и Никсон сели в одну машину, и длинный кортеж направился в Кремль.

Никсона поселили в Кремле, в апартаментах по соседству с Оружейной палатой. Там же, в отдельном крыле, разместили его ближайших помощников, включая Киссинджера. Над зданием впервые в его истории развевался государственный флаг Соединенных Штатов Америки. Подгорный и Косыгин откланялись, напомнив гостю, что вечером, после того как Никсон отдохнет от утомительного перелета, они с ним вновь встретятся — на официальном банкете в Кремле.

Вечер был ясный. После грибного дождика, который встретил Никсона в аэропорту, погода наладилась. Майская яркая зелень радовала глаз.

Но вот мы и у цели. Лифт поднял нас на второй этаж, и мы оказались возле кабинета, который когда-то занимал Сталин, а позднее Хрущев. В приемной, ее называли предбанником, уже находился Александров. Он распахнул дверь. Никсон, а за ним и я вошли в кабинет. Навстречу, широко улыбаясь, шел Брежнев. Лидеры тепло поприветствовали друг друга. Брежнев предложил гостю сесть напротив него. Официант принес чай и печенье. Беседа началась.

В целом же создавалось впечатление, что оба лидера хорошо понимают друг друга, так сказать работают на одной волне. В какой-то момент Брежнев начал говорить о своем желании установить особые личные отношения с президентом США, которые, завязавшись в эти дни, затем укреплялись бы в ходе последующих встреч, а в промежутках между ними поддерживались бы перепиской. Никсон ответил в том же ключе и напомнил об особых отношениях, сложившихся между Сталиным и Рузвельтом во время войны. Он отметил, что они благодаря своим личным взаимоотношениям могли находить решения спорных вопросов даже тогда, когда это не удавалось бюрократам.

Читайте также:

  
• Договор номинального счета это
  
• В каком документе всемирной медицинской ассоциации провозглашены основные права пациентов
  
• Входят ли в материалы расследования протоколы опроса свидетелей
  
• Договор купли продажи лодки между физическими лицами
  
• Сколько раз можно продлевать патент на промышленный образец